Знаете, в родном городе было не так оживленно, и там совершенно точно люди не кидались с крыш почти что вам под ноги и их не сбивали машины. Там были лебеди, шаровые молнии, ятевео и ещё много занятных способов проститься с жизнью, вроде ссоры с префектами или хорошего почтового кода, но никто, никто не позволял себе пачкать асфальт своими внутренностями. Жители Нью-Бигсбита были достаточно воспитанными, чтобы не показывать людям как своё исподнее, так и свои кишки. Увы, в столице нравы были посвободнее.
Если неудавшийся полет синего излишне впечатлительная Ульрика не застала, будучи поглощенной поисками временного жилища, то вот смерть его собрата по спектру случилась прямо перед её носом. Будучи девушкой воспитанной в семье цветоподборщика, она проявила несказанную глупость, попытавшись оказать первую помощь уже остывавшему телу. Собственно за этим занятием её и застали хранители порядка. Они оказались невежливыми, сразу схватили за локоть и рывком поставили на ноги, начали задавать какие-то вопросы таким громким и грубым голосом, что из дочери почти благородного семейства Ульрика превратилась в ослепленного дальним светом олененка. Она переводила умоляющий взгляд с одного незнакомца на другого, искренне не понимая, почему они так рассердились и что она сделала не так. Нужно было начать паниковать? Извиняться? Сказать почтовый код?!
Ампельман растерялась и начала отчетливо хлюпать носом, вцепившись в ручку своего личного чемодана как в спасительную соломинку. Осознав, что пока от свидетельницы толку мало, они приказали ей никуда не уходить, конечно же Ульрика послушалась. Она так и стояла на месте, обнимая свой маленький чемоданчик обеими руками и глядя на расплывающийся перед глазами мир. Она выглядела ещё более потерянной, чем обычно, судорожно оглядываясь на собравшихся зевак, которых сейчас теснили подоспевшие судейцы, девушке тоже мучительно захотелось оказаться среди них, прижаться к обочине, разочароваться и пойти дальше, но все вокруг словно забыли о ней  на короткий миг. Мир внезапно показался ей очень одиноким местом… Опасаясь, что на неё снова начнут кричать, зеленая так и стояла рядом с трупом, даже не замечая, что на руке у неё была серая кровь убитого. Это все было как-то очень уж печально.

Отредактировано Ульрика Ампельман (2015-04-13 19:52:40)

Ульрика сейчас напоминала гибрид тряпичной куклы и марионетки, будучи крайне подавленным и податливым созданием. Она покорно добралась до скамейки и даже смогла на неё сесть, все ещё прижимая к груди заветный чемодан – символ стабильности в этом сумасшедшем мире.
- А? – она посмотрела на судейца, словно только сейчас заметила его рядом. Несколько раз хлопнув глазами, Ампельман опустила взгляд на фляжку.
Повисло молчание, по крайней мере с её стороны. Она точно знала, что не пьет, а ещё она знала, что скорее всего не делает этого в малознакомой компании, к которой разум причислял и судейцев. Проблема была в том, что связать два эти факта в членораздельный ответ получилось далеко не сразу.
- Я не пью, - голос прозвучал так тихо, что почти потонул в гуле улицы. Из толпы зевак послышались крики, от их резкого пронзительного звука Ампельман вздрогнула и едва не свернулась калачиком вокруг чемодана прямо на скамейке.
- Зовут? – с трудом поборов инстинктивное желание, переспросила она. – Ульрика Ампельман, сэр. Я видела, как его сбили…
Девушка посмотрела на свою окровавленную руку, ей говорили, что кровь внутри красная, но для неё она выглядела серой. Эта серость как-то успокаивала, она была просто ещё один оттенком бесцветья.
- Он умер, я ничего не могла сделать. Кажется…кажется, он пытался что-то сказать перед смертью, ну знаете, у него струйка крови по подбородку побежала, когда он рот открыл, - её слова звучали сбивчиво и очень тихо, но удивительно спокойно для молодой девушки, на глазах которой только что было совершено убийство. – Как его зовут? Звали…?

Ульрика как пришитая осталась сидеть на своём месте, мертвой хваткой вцепившись в ручку родного чемодана. Где-то в глубине сознания мелькнула крамольная мысль убежать и спрятаться, но среди Ампельманов не было трусов! Только разумные отступатели… отступатели? Отступающие? Да, это слово звучало правильнее.
Будучи загнанной в угол Ульрика предпочла благополучно потеряться в мыслях о разных глупостях, вроде правильного слова для людей, отступающих разумно, благородно, как крабы. Крабов она сама никогда не видела, но читала о них. Быть может, уделяй она реальному миру чуть больше внимания, столь решительной перемене в поведении судейца. Более близкое знакомство с почившим явно изменили его планы на день и, что более вероятно, настроение.
Когда он вернулся, девушка все ещё была на своём месте, ковыряла ручку чемодана. Её руки стали чуть более чистыми, а сложенный рядышком платочек – значительно более грязным.
- А можно я сейчас икну и потеряю сознание? – пробормотала она себе под нос, но, вопреки всем стараниями матушки, приличной дамы, чьим главным хобби был обморок и бледный цвет лица, из дочери не вышло, потому этот вопрос был чисто риторическим.
Лицо Ульрики стало очень сосредоточенным, она наморщила аккуратный носик, нахмурила бровки и всем видом своим выражала активную умственную деятельность, который на самом деле не было. Ну правда, что дельного она могла видеть? Более того, насколько глупой она должна была быть, чтобы рассказать об этом судейцу, вызвав у него дополнительный интерес?
- Тут был цветоподборщик, - очень, очень глупой! – Но она была какой-то странной, делала совсем не то, понимаете? А ещё у неё были руки…
«Как у дяди», - едва не сморозила Ампельман, но вовремя прикусила кончик языка.
О да, у господина Гжель были прекрасные руки! Просто чудесные тонкие кисти с изящными пальцами, которые он частенько запускал в чужие карманы. «Следи за руками, Уля», - частенько приговаривал он, даже не подозревая, куда такая наблюдательность вместе с почти патологической честностью может привести его племянницу.