Год назад, когда Якоб увидел в своей разнарядке слово "горничная", он повёл себя на удивление невозмутимо. Только удалился в разделочный цех - и видавшие виды мясники хлынули в ворота сплошным потоком, спасаясь от воцарившегося внутри хаоса.
Висящие на крюках коровьи туши и свиные окорока тоже хотели бы сбежать, но о них никто не подумал.
Какое-то время (показавшееся всем работникам мясокомбината вечностью) из опустевшего цеха доносились жуткие звуки. Вопли "Какая я вам нахрен горничная?!! Мне на пенсию скоро, я сорок лет отработал на благо, ять, Коллектива!!! Я мужик! Грузчик! Рабочий! Химик! Шахтёр! Носильщик! Оператор давилки! Ответственный за пилу! Садовник! Составитель фарша! Пиротехник! Пушечное мясо! НЕ ГОРНИЧНАЯ!!!" мешались с треском перерубаемых костей, всхлипами расползающегося мяса и шлепками избиеваемых туш.
Когда он вышел, стало ясно, что мясникам сегодня уже можно не работать. Зато пригодится экстренная высадка целой роты формировщиков фарша.
Якоб же был перемазан кровью, спокоен и исполнителен.
- Когда приступать? - спросил он деловито у Кукурузного, младшего распрединспектора по серым.
- К-как только умоешься, - еле выговорил тот, даже позабыв снять баллы.
- Хорошо, - Якоб кивнул и направился в сторону раздевалки.
Кукурузный глядел ему вслед, часто сглатывая. Карандаш у него в руках дрожал.
- С-95... - позвал жёлтый совсем негромко.
Якоб резко обернулся, отчего у него отвалился налипший на ухо ком из сухожилий и плоти.
- Да?
Кукурузный непроизвольно подался назад.
- До тебя у Мшистых уже были мужчины-горничные, - сказал он, пытаясь привнести в голос урезонивающие, мягкие нотки. В исполнении жёлтого они звучали по меньшей мере дико. - На самом деле, нужен слуга. Но в записях по этому семейству уже пятьдесят лет фигурирует горничная, так что это наследие прошлого, и я ничего не могу поменять. Не трогай то, что работает, так ведь? Как учит Манселл, попытки улучшения - есть преступное заблуждение.
- Не вопрос, пусть учит, - покладисто ответил Якоб и пошёл дальше.
Подошвы его ботинок чавкали по полу, оставляя кровавые лужицы.

За год он смирился с должностью горничной и почти не навещал разделочный цех. Мшистый был почти терпим.
Он был заносчивым, недалёким болваном, круглым дураком. Но он принадлежал к хромогенции, занимал достаточно высокую должность, чтоб гарантировать отсутствие обысков, и у него был подвал. Поэтому прагматизм Якоба пересилил остатки гордости.
И пусть возмущение от одного слово на букву "г" было велико, склад взрывчатки "Книжного клуба" (один из складов, конечно же) получился ещё большим. Когда Мшистый начинал особенно бесить, Якоб уходил в подвал и там перебирал бомбы. Они требовали хладнокровия и осторожности, так что ярость сама улетучивалась из организма под давлением инстинкта самосохранения.
Сейчас Якобу как никогда требовалось полчаса провести в компании своих малюток. Другое дело, что Мшистый тоже имел все шансы с ними познакомиться. С самого утра зелёный вдруг развил бурную деятельность, принялся копаться в шкафах, разоряя одну комнату за другой. Якоб, буквально только что нагладивший и сложивший всё на свои места, испытывал странные чувства. Нечто вроде ярого желания врезать по лысой макушке с криком: "Прекрати мешать мне держать в порядке твои вещи, ты, порочный плод любви бильярдного шара и идиота!". И извращённых псевдоотцовских порывов в стиле "если бы я тебя породил, я бы тебя убил нахрен".
Он держался. Твердил себе: слуги (слуги, не горничные!) для того и нужны, чтоб никто не заметил, что их хозяева беспомощны, как младенцы. Повторял, что это далеко не самая большая проблема в жизни. Особенно в сравнении с погибшей женой, бродяжничающей где-то в опасном мире дочерью и внуком, которого ни разу не видел. Упрашивал себя стерпеть и убраться заново - в конце концов, чинить циркулярку гораздо сложней и опасней. Рубашки, галстуки и носки ещё никому не отрубали рук при правильном обращении.
Но Мшистый в своих поисках неуклонно приближался к подвалу. И если он туда спустится, если забредёт в ненужный угол и приглядится... тогда он станет первым в мире человеком, погибшим во время нападения взбесившейся рубашки.
Стоило почтмейстеру направить свои стопы к двери подвала, на его пути возник деланно бесстрастный С-95.
- Сэр, - Якоб неустанно тренировался и работал над собой, теперь это слово не звучало в его устах грязным ругательством, - вынужден принести вам свои искренние извинения. Дело в том, что я мыл окна в вашей мастерской и совершенно случайно залил мыльной водой пятнадцать картин. Знаете, такие, с бананами. Я очень, очень сожалею.
В тишине раздался хруст. Это Якоб сжимал кулаки, пряча их за спиной.

Отредактировано Якоб С-95 (2015-03-21 01:41:06)

Последние лет семь Якоб был неизменно зол, но, прикладывая титанические усилия воли, держал себя в руках. За эти годы он научился слегка приотпускать поводья, тщательно вымеряя долю самоконтроля. Благодаря чему теперь мог угрожать со множеством степеней явности, начиная от "я примерный член Коллектива, исполнительный и тихий трудяга-серый, но конкретно ты меня бесишь, спасибо за внимание" до "да я, ХХХХХ, таких ХХХ, как ты, ХХХХХХ, подрывал к ХХХХХХ ХХХХХ, да твои кишки после ХХХХХХХ разлетятся ХХХХХХХХХ фейерверком!"
Сейчас он балансировал где-то посередине. Уже набычился и навис над Мшистым, сверкая налитыми кровью глазами, но ещё не жевал фитиль динамитной шашки и не давал нюхнуть "Коктейль Молотова".
В этот раз он злился особенно сильно. В том числе и на себя.
Расслабился, допустил ошибку. Не озаботился более безопасным хранилищем, понадеявшись на рассеянность зелёного и его вечную занятость.
За всё это время Мшистый не выказывал никаких признаков того, что он вообще в курсе существования у себя подвала. Якоб даже специально пару раз спрашивал, не прибраться ли ему там. В ответ звучало в лучшем случае: "А? Не мешай, рисование бананов требует значительной концентрации внимания".
Но всё же С-95 нарушил негласный постулат "Книжного клуба": будь параноиком. И должен был что-то сделать.
Мшистый отмахнулся от него, как от надоедливой мухи. Якоб заскрипел зубами, заступая путь. Этот замшелый голыш хотел письмо. Отлично, он его получит.
Жестом "щас как достану большую пушку" С-95 полез за пазуху. Вопреки ожидаемому, то, что он достал оттуда, не обладало курком, дулом и магазином. Обычный список покупок для дома Мшистого, на обратной его стороне вполне можно было писать.
"Проваливай!" - вывел Якоб большими корявыми буквами. Этот почерк гораздо больше подходил для написания кровью, а не обычными чернилами. Но, если Мшистый не уймётся, возможен и такой вариант.
Якоб припечатал листок прямо на лоб своему хозяину, свежей надписью к лицу. Тут же опомнился: ведь он имел дело с представителем хромогенции, руководителем почтового отделения и просто сварливым зелёным. Нельзя так с ним обращаться. Так что С-95 быстро сдёрнул листок. Чтобы дописать на нём: "Пожалуйста" и прилепить снова.
Да, он шёл на конфликт и рисковал получить много проблем и плохой отзыв. Но это лучше, чем прятать труп и придумывать оправдания.
О переезде деток речи не шло, им в подвале Мшистого явно нравилось. И, учитывая их взрывную мощность, Якоб предпочитал быть отцом, вконец разбаловавшим детей, а не размазанным лоскутным слоем по площади в сколько-то километров.
А вот размазать Мшистого он был бы не прочь. Иначе подыскал бы менее прямолинейные методы.
Хотя на некоторых снобов с отполированными головами не действуют намёки, не подкреплённые хуком справа.
- Вы рассмотрели моё письмо, сэр?
В голосе С-95 звучала всепоглощающая вежливость, оснащённая таймером обратного отсчёта. Он снял с пояса перьевую метёлку для смахивания пыли, этот позорный жезл его нелепой должности. Такую штуку лучше не использовать без острой необходимости. И вот момент настал.
Якоб С-95 был своеобразной горничной. И метёлка у него была необычная. Утяжелённая, оббитая сталью. Перья были лишь приятным дополнением.
Похлопывая этой ни-разу-не-дубинкой-что-вы-начальник по трёхпалой ладони, Якоб разглядывал Мшистого, будто выбирая место для первого удара.
- Это письмо очень важно, сэр, надеюсь, у вас найдётся время его прочитать. И вы приняли мои извинения за картины? Если необходимо, я могу продублировать их в письменной форме.
"Прямо на твоей шкуре", - сказал его взгляд.

Отредактировано Якоб С-95 (2015-03-26 11:10:47)

- Хорошо, я обязательно куплю, - ответил Якоб, играя желваками. В глазу у него лопнул сосуд, заливая мир мутной, тревожащей серостью.
Якоб не видел в красном спектре, но это уже не играло роли. Как бык на корриде не видит красный цвет, злясь лишь из-за мотающейся перед носом тряпки, так Якоб глядел на Мшистого сквозь взвесь кровавой ярости.
- Дюжина бананов, спасибо, что напомнили.
Он стукнул метёлкой по руке с излишней силой, будто бил другого человека.
Этот зелёный идиот... Любой нормальный хроматик уже бежал бы жаловаться на взбесившегося серого, тем самым дав время перепрятать взрывчатку. Мшистый же отчаянно пытался решить проблему, игнорируя её. Создавалось впечатление, будто его воспитали страусы.
Вдобавок, он не замечал конфликта интересов, потому что вряд ли допускал саму возможность существования у других людей интересов. В обычное время Якоб не слишком искал у него понимания, но сейчас готов был просто удушить за эту толстокожесть.
- Да, сэр. Спасибо, сэр, - ответил "приятель" тоном средней степени тяжести. За такой и баллы могли снять. Но с Мшистым было можно, ведь тот обладал особенным дефектом слуха, который даже "сдохни, тварь" интерпретировал как "могу я облизать ваши ботинки, сэр?". Уникальное устройство головы, ничего не скажешь.
И что ему приспичило-то так в подвал? И почему так срочно?
Лучше отложил бы на после обеда - а там и вовсе в долгий ящик. От госпожи Аспаррагус редко уходили с достаточным уровнем моральных сил, чтобы потом перетряхивать дом.
Но Мшистый был непреклонен в своём желании. Якоб чувствовал себя новыми воротами перед бараном, и ему это ощущение не нравилось.
- Конечно, сэр. Позвольте открыть вам дверь.
Он развернулся на сто восемьдесят градусов и принялся открывать замок, гремя связкой ключей. На него снизошли умиротворение и благодать. Судя по всему, Мшистый отчаянно не хотел обедать сегодня с племянницей. Всегда приятно исполнять чужие искренние желания.
Оставалась вероятность, что зелёный просто ничего не заметит. Не доберётся до того угла, не сдвинет ящики, полные хлама. Тогда у него будет шанс выбраться живым.
Якоб вдруг понял, что отчаянно хочет, чтоб Мшистый нашёл бомбы.
Дверь распахнулась, воззияла тёмным провалом. Густой мрак пах пылью, камнем и порохом. В подвале клубились тени, которые в своё время сбежали из ящика Пандоры. Им не слишком понравилось, что их снова потревожили.
С-95 спустился на пару ступенек вниз, нашарил в темноте фонарь, разжёг его и повесил на крюк.
- С вашего позволения, я подожду сверху.
Пламя фонаря рождало в глазах Якоба нехорошие отблески. И играло излишне радостными бликами на стальной дубинке, которая всё меньше чувствовала себя метёлкой горничной.

Отредактировано Якоб С-95 (2015-04-11 20:33:49)

Бэббидж Мшистый, как и подавляющее большинство хроматиков, жил в доме, выстроенном руками серых, питался тем, что выращено, поймано, приготовлено и подано серыми, и вообще паразитировал на чужом труде. Но то, как он шарахнулся от разверзнутой пасти подвала, вполне оправдало старания безвестных строителей, что подыхали от усталости, копая подпол и возводя к нему лестницу. Всё было не зря.
- Как вам будет угодно, сэр, - сказал "голубчик". Он так стиснул рукоять дубинки горничной, что та заскрипела.
С-95 уже пребывал в том состоянии, что был готов пинком отправить зелёного в подвал и устроить ему феерическое знакомство со своими детками. Но разум восторжествовал над кровожадными порывами, пусть и в результате титанической битвы.
Существуй конкурс "Не убивал бесящего человека, как бы этого ни хотелось", Якоб определённо занял бы там призовое место. А потом с чистой совестью проломил бы блестящий череп Мшистого выигранной статуэткой. И даже сообщил бы ему об этом в письменном виде, чтоб тот точно заметил.
Как бы то ни было, Якоб спустился по лестнице вглубь подвала. Исподлобья поглядел наверх, на ярко освещённого хозяина, который одновременно боялся и ждал подчинения.
И полез возиться со скопившимся у семейства Мшистых хламом.
Ящичек. Кто ж его знает, какой там требуется. Подумав, Якоб решил, что лучше чуть-чуть провозиться, чем вынудить зелёного спуститься и увидеть то, что не положено.
Он не хотел его убивать. То есть, само собой, дико хотел. Но не собирался этого делать без причины, более веской, чем "ну это же Мшистый, ну!". Пока тот держался подальше от бомб, повода не было.
Так что Якоб стиснул зубы и пошёл рыться в обманчивом полумраке. Вскоре он принялся один за другим складывать разнообразные ящики под ноги Бэббиджа. В исполнительном рвении, в котором так поднаторели серые, он походил на голема, которому велели копать яму, но не сказали, когда нужно остановиться. Отданное Мшистым поручение было бессмысленным и беспощадным, не могло быть иным, и его исполнению С-95 подошёл аналогично. Он просто хотел, чтоб от него отвязались, и готов был ради этого потрудиться.
Ящики и ящикоподобная всячина громоздились на лестнице и оползали вниз. Футляры, ларцы, коробы, шкатулки, контейнеры - сколько поколений они множились в этом подвале? Наверняка здесь можно было найти даже такие, которые ни один предок Мшистого в глаза не видел - они просто возникали, рождаясь от себе подобных. Или приходили, чтоб побыть с друзьями, и решили остаться.
В полутьме раздался отвратительный скрежет, перемежаемый тяжёлым дыханием. Упираясь обеими руками, плечом и головой, Якоб толкал впереди себя огроменный сундук. Продвигал его десять-пятнадцать сантиметров за один толчок, но не сдавался.
"Отличное хранилище для трупа, - подумал он нежно, отфыркиваясь от текущего по лицу пота. - Подарок Бэбби от голубчика".
При желании в сундук можно было засунуть не только Мшистого, но и госпожу Аспаррагус - и двоим зелёным даже хватило бы места для догонялок с применением лассо.
- Что-нибудь из этого отвечает вашим запросам, сэр? - спросил Якоб, совершая ещё одно толкательное усилие и подвигая сундук на шаг вперёд. - Если нужно, я поищу ещё ящики.
Он уже был готов сколачивать их потихоньку в дальнем уголке подвала.
Попрятанные тут и там малютки верили в него. Он тоже верил в себя, но не ждал от Мшистого ничего хорошего или хотя бы разумного.