Когда стальная рука maman Зверобой сомкнулась на плече Барти и выволокла его в жестокий холодный шестиутренний мир, жизнь сразу как-то не задалась. Отголоски ночной гулянки отпевальным звоном гудели в пустой и тяжелой голове, и как Барти не силился вспомнить, сколько именно коктейлей "Лиловый бонсай" он накануне в себя вылил, память руководствовалась принципом "Что случилось в "Пересмешнике", останется в "Пересмешнике" и предлагала вместо этого посмотреть нарезку воспоминаний про каникулы у тети Эстер на Медовом полуострове.
Судя по духу дохлого опоссума, прочно поселившемуся во рту, выпито было знатно. А при взгляде на канареечно-желтые обои в столовой Зверобою хотелось затянуть балладу о короле Эдуарде IV - верный признак того, что он перебрал накануне цветных карточек. Все это общее безблагодатное состояние никак не способстовало запоминанию заветов maman, которые она напоследок пыталась утрамбовать в бестолковою голову сына. Когда родительница в третий раз сменила ему запонки на самые-пресамые идеальные - теперь отцовские, с веточкой полевого цветка, выкрашенного в нежнейший общевидимый оттенок желтого, не входящий в стандартную палитру НСЦ, жуткое пижонство - запечатлела на щеке отпрыска смачный поцелуй и сдала под опеку Того Самого С-10, из сотни ее наставлений в памяти Барти застряли ровно полтора. Что тощей зазнайке Свекольник-Лазурит следует поцеловать руку, и что надо не посрамить.
В такси, вполуха прислушиваясь к мерному голосу Освальда, Зверобой лениво постукивал щегольской тростью по голенищу ботинка, не открывая рта зевал, и считал со скуки повороты. С-10, несмотря на все, что о нем говорили, на поверку оказался точно таким же блюстителем приличий, как самый распоследний желтый. Барти чувствовал себя обманутым. Его закадычный приятель Галли Селадон, которому случалось прибегать к услугам камердинера, говорил, что с ним весело. Либо Освальд тщательно скрывал неучтенные таланты, либо Галли стоило пересмотреть свои взгляды на веселье.
- А вот допустим, я подцеплю на этом мероприятии какую-нибудь цип... гхм... юную леди. И она выкажет желание пополнить ряды Зверобоев, а на утро - глядь - а чай я мешаю обычной ловилкой. Скандал, битье сервизов и она уезжает назад к маме, отхватив в качестве сатисфакции половину моей балльной книжки. Что делать в таком случае? - Барти не сомневался, что господин С-10 трюк с ложкой проворачивает регулярно и в этом вопросе у него все схвачено, и собирался перенять немного действительно полезных знаний. Секреты общения с прекрасным полом - это вам не салфеточный этикет.
Велотакси остановилось у внушительного здания с резными колоннами. Барти выпрыгнул на мостовую, размял затекшие от долгого сидения ноги и вдруг словил на себе насмешливый взгляд. С противоположного края площади, от двери, ведущей в недра исторической достопримечательности, за ним ехидно наблюдал Арчи Виноградарь. Зверобои и Виноградари были потомственными смертельными врагами, но сейчас взгляд Арчи излучал какой-то очень особенный сорт ехидства. Барти прищурился, подстегнул память, и с ужасом вспомнил, как этой ночью в "Пересмешнике", гнусно воспользовавшись его состоянием "семь залпом выпитых Бонсаев" подлый Виноградарь подначил Зверобоя вырядиться в костюм питона и исполнить партию бдительной Харриет из оперетты "Тишина в библиотеке", аккомпанируя себе на тамбурине. Лучше бы не вспоминать.
Барти глубоко вздохнул, прожигая взглядом подлого Виноградаря. Немного подумав, он снял бутоньерку и для большей сохранности передал ее камердинеру.
- Извините, я на секунду вас покину. Мне нужно срочно кое-кому выписать в табло. То есть, простите, господин Освальд, я хотел сказать - бросить дуэльную перчатку.
Не дожидаясь ответной реакции серого, Барти пулей двинул через площадь, не видя никого и ничего, кроме мерзкой ухмылочки Виноградаря, и расплата за такую невнимательность не заставила себя ждать. Подкошенная напором Зверобоя, а еще в большей степени - его неуклюже отставленной тростью, госпожа Малахит громко взвизгнула и рухнула в фонтан.
Разом позабыв про подлого Виноградаря, Барти тоже взвизгнул, намного более тонко и испуганно, чем госпожа Малахит, и с ужасом уставился на Освальда, ожидая подсказки, в какую сторону теперь уползать.

Петляя в зарослях можжевеловых кустов и изображая лицом ландшафтно-парковую композицию всякий раз, когда кто-то из присутствующих бросал на него подозрительный взгляд, Барти удалось без потерь добраться до бокового портика. Вжавшись в барельеф “Таинство присвоения первых почтовых кодов”, Зверобой поискал в сбежавшейся на крики толпе своего камердинера. Освальд нашелся в самом сердце человеческого тайфуна, с непроницаемым лицом серый выговаривал что-то официантам, организовавшим спасательную операцию по вытаскиванию высокоцветных гостей из фонтана. Зрелище было практически пасторальным, из чего Барти сделал вывод, что разъяренная толпа вроде как пока не собирается вымазывать дворецкого и его подопечного в смоле и перьях, а значит Освальду удалось каким-то чудом все уладить.
Зверобой по-новому посмотрел на серого. Надо признать, тот просто отличный мужик, гвозди бы из таких делать. Вернее, в случае Освальда, скорее зажимы для галстуков. Пообещав себе впредь во всем слушаться мудрого наставника и вести себя адекватно, Барти завернул за угол и полез в открытое окно буфетной. Ну а что, после того, как конфуз с фонтаном во всех смыслах подмочил его репутацию, соваться в главный и даже в полуглавный вход было боязно.
В буфетной, на его счастье, было пусто. Перекинув длинные ноги через подоконник, Барти спрыгнул на пол и прислушался - со стороны холла приближались шаги нескольких человек. Зверобой молниеносно оценил обстановку, и как полагается наследнику аристократической фамилии смело и решительно полез в ближайший шкаф.
В шкафу, как оказалось, уже кто-то был. В его полутемном, пахнущем нафталином чреве  сидела Сьюзан Крем-Брюле и испуганно смотрела на вторженца.
- Привет, старушка, - шепотом поздоровался с приятельницей Барти. - Что ты здесь делаешь?
- Реву, - так же шепотом ответила Сьюзан и шумно втянула носом воздух.
- Это я вижу, - кивнул Зверобой, от внимания которого не ускользнули темные круги у девушки под глазами. - А можно поинтересоваться, в честь чего?
- Меня замуж выдают, - всхлипнула Крем-Брюле.
- Понимаю твою печаль, сестра. - Сочувственно покивал Барти. - Меня вот тоже на этом славном торжестве намереваются выдать замуж. То есть наоборот, ну ты поняла. А ты что, совсем ни в какую?
- Не-е-е-е-е-ет, - тихонько взвыла Сьюзан. - Я моего Арчипусика люблю. Мы с ним хотели пожениться, а родители не дают. Говорят, чтоб выходила за Виктора Нарцисса, потому что у его семьи есть свечной заво-о-о-од. - Тут Крем-Брюле сорвалась на такой высокий писк, что Барти был вынужден заткнуть ей рот лежащей под рукой кухонной прихваткой. Если их застукают вдвоем в одном шкафу, еще чего доброго подумают, что они тут занимались понятно чем.
- Позволь, резюмирую: твои предки заставляют меняться ложками с мерзотным Нарциссом, потому что он - самое высокобалльное предложение в твоей корзинке, а ты хочешь продолжать лобызаться в десны с Арчипу… нет, прости, не могу это выговорить, со своим ненаглядным Виноградарем, все так?
Оранжевая печально закивала. Сью пребывала в настолько расстроенных чувствах, что даже никак не прокомментировала прихватку. С этим надо было что-то делать, Сьюзан была хорошей подругой и неплохим человеком, она не заслуживала такого аукционного обращения. Зверобой знал, как это бывает: не очень состоятельная и не самая высокоцветная семья с очень хорошенькой дочерью выставляет ее на брачные торги, и лот уходит тому, кто больше заплатит. А желающие платить всегда найдутся, вот что печально.
Барти поскреб тыковку и призадумался. Несмотря на то, что maman всегда принижала его интеллектуальные способности, Зверобой знал, что мозги у него что надо. Неизбалованные таким обращением мозги заскрипели, и выдали идею.
- Есть план! - Воскликнул Барти, в запале хватая приятельницу за запястье и что есть сил его сжимая. - Мировой! Гениальный! Выдающийся! Внемли моей мудрости: значит, мы сейчас идем, и всем говорим, что решили пожениться. Твои родители не устоят, где Зверобои, а где какие-то там Нарциссы, и дадут твоему Виктору от ворот поворот. А когда он оскорбится и откажется от поползновения на твои милые щечки, я подло тебя брошу. Скандал-истерика, твоя матушка падает в обморок - дочь не пристроена и умрет в богадельне для старых дев, и тут такой Виноградарь - хопа, выходит под софиты и бросает к твоим ногам свои тыквенные теплицы, или что у него там. Скажи, я гений?
- Ничего так, - с улыбкой сказала Сьюзан, и они, озираясь по сторонам, вылезли наконец из шкафа. Взяв Крем-Брюле под руку, Барти вырулил в боковой холл, и спустя три лестницы и два коридора молодые люди вышли к крытой галерее, где предполагалась торжественная часть, чуть не угодив в объятия покинутого С-10.
- Господин Освальд, вы грандиозно разрулили это дело с фонтаном!Это было эпично и незабываемо, правда. - Барти так обрадовался встрече с камердинером, что сделал движение навстречу, намереваясь обнять, но в последнюю секунду одумался и только легко скользнул рукой по плечу его пиджака, словно смахивая соринку.
- Сьюзи, это господин Освальд, самый героический из камердинеров. Господин Освальд, перед вами Сьюзан Крем-Брюле, мы с ней собираемся пожениться. Кстати, напомните, пожалуйста, протокол. Я слегка подзабыл: телеграмму с этой счастливой вестью надо дать моим родителям прямо сейчас, или когда подадут горячие закуски?