День выдался несуетливый, так что отпроситься со службы не составило труда. Приют находился не так далеко, в глубине зеленого квартала, так что Дэмиан отправился пешком. Заприметив мужа, он ярко заулыбался и ускорил шаг. О том, что им в скором времени предстояло, он предпочитал не думать, а потому охотно слушал истории Арчи и смеялся даже громче обычного.
Откровенно говоря, Дэмиан ожидал увидеть зловещий особняк из детских страшилок. Но вместо этого пред ними предстало вполне аккуратное и даже уютное здание: в меру ухоженное, в меру пошарпанное. За внутренним двориком явно тщательно следили, а подновленный фасад намекал, что отправленные на благотворительность баллы все же добрались до своих получателей.
– Ага, – тяжело выдохнул он, когда краткие переговоры с воспитательницей, состоявшие преимущественно из кивков, завершились.
Дэмиан нервно улыбнулся, качнулся с пятки на носок и слегка испуганно взглянул на Арчи.
И тут он показался. Воспитательница явно старалась произвести хорошее впечатление. Ботинки мальчика были начищены до блеска, а выглаженный галстук был завязан виндзорским узлом, вряд ли освоенным самостоятельно. По крайней мере, Дэмиан так до сих пор не умел правильно завязывать галстук. За спиной мальчик держал игрушечный меч, который тут же постарался стыдливо припрятать за стул. У него были светлые волосы и по-детски пухлые щеки; он избегал прямо смотреть в глаза.
Воспитательница подтолкнула мальчика в спину, и он, все так же разглядывая ботинки, ступил вперед.
– Добрый день, сэры, – тихо поздоровался он, наконец подняв взгляд; глаза у него были настолько голубые, что даже Дэмиан мог разглядеть их цвет.
После чего мальчик помял рукава поношенного пиджачка и снова отвел взгляд. Он едва доставал Арчи до пояса.
– Если хотите, можете пройти в гостевую, – предложила воспитательница, приглашающе открывая соседнюю дверь. – Там есть чай и печенье.

Новая фамилия Алистеру не нравилась. Две недели назад он был Алистером Гаванским; старая фамилия тоже звучала как-то глупо, но хотя бы напоминала о герое морзяночных рассказов, путешественнике Леоне Македонском. С новой же он походил на самозванца.
Его учили не заговаривать со взрослыми первым, поэтому он подавил желание спросить, зачем же сэры так желали с ним встретиться. Нет, конечно, он догадывался. Удивительно болтливый Брайан Лже-астровый, который спешил подружиться с каждым новичком и попытаться втянуть его в свою банду раньше, чем это сделает Мэгги Ложнокалиновая, делал ставки, кого из них заберут и как скоро. Если его предсказания не сбывались, он начинал планировать очередной захват приюта или хотя бы просто побег. Как Алистеру заговорщицким полушепотом сообщила Мэгги, Брайан еще ни разу не довел свой план до конца. Забирали их редко. Куда чаще их просто переводили в другое место, как только им исполнялось двенадцать. Алистер был первым на памяти Мэгги и Брайана, которого захотели увести так быстро после поселения. Брайан утверждал, что это из-за того, что Алистер – самозванец или просто трехцветный. Трехцветного помнили они с Мэгги оба. Он загадочно исчез на следующий же день после того, как заявил о своих способностях.
Алистер точно знал, что различает только синий цвет. Но особой уверенности ему это не внушало.
Он поднял на взрослого, представившегося Арчи, серьезный и внимательный взгляд.

Дэмиан в это время откровенно не знал, куда деваться. Он поерзал на стуле, сложил руки на коленях и выжидающе посмотрел на мужа. С чего начинать разговор он даже не представлял, поэтому предпочел прикинуться ветошью. Двух голов у мальчика не было; он выглядел вполне обычным ребенком, но только тихим и подавленным. Но отчего-то своей серьезностью он внушал Дэмиану ужас. В конце концов, устав от молчания, он просто придвинул к себе тарелку с печением и вгрызся в одно из них. И едва не подавился – настолько сухо было у него в горле. Стараясь не привлекать к себе внимания и действовать как можно тише, он прихлебнул чай.
Мальчик все так же внимательно смотрел на Арчи своими голубыми глазами.

Алистер знал. Папа сообщил ему об этом, когда велел собирать вещи. Тогда он назвал Алистера плохим словом, которое никогда не осмелился бы использовать при маме; от него кисло пахло вином. Но на самом деле он знал и раньше. Порой он слышал разговоры родителей на кухне, когда они сидели за закрытой дверью и думали, что она хорошо заглушает их голоса. Папа говорил, что Алистер был плохим решением и слишком дорого им обошелся. Маму это всегда сильно расстраивало. В такие моменты Алистер чувствовал себя особенно виноватым. Однако затем все забывалось и становилось на свои места.
Он кивнул в знак понимания, а затем окинул незнакомца изучающим, очень невежливым взглядом. Алистера учили, что нельзя так пристально смотреть на людей. У незнакомца были ярко-голубые глаза, гладко выбритое лицо, скучный галстук с клетчатым узором и пятно в виде сердечка на коленке, которое он, по-видимому, не замечал. Господин Арчи выглядел очень напуганным, словно Алистер и впрямь был каким-то трехцветным. Хотя это было, конечно, неправдой.
– Вполне возможно, – наконец пожал плечами он. – Вы пришли меня забрать?
На самом деле его учили остерегаться незнакомцев, и теперь ему было немного страшно. В историях, которые ему иногда рассказывал папа, злодеи как-то так и похищали детей. Эти двое злодеями не выглядели, но на всякий случай Алистер не спускал с них глаз.

Алистер спросил и сам испугался – вдруг он сказал что-то глупое? У господина Дэмиана был серый значок, а серые, как ему говорили, в цветных кварталах не живут.

Дэмиан замялся, не зная, что ответить. Он проглотил остатки печенья, вытер пальцы о стул, стряхнул крошки с колен, но за эту паузу так и не смог придумать ничего, кроме правды:
– Да, я тоже живу в этом доме.
Скрывать это было, в общем-то глупо – мальчик же должен был в итоге переехать к ним. Но развивать тему Дэмиан пока оказался не готов, потому поспешил перевести разговор в другое русло:
– Я был в Черных плащах. Теперь мой отдел называется по-другому. Я ловлю врагов Коллектива.
– Разве этим занимаются не все Черные плащи? – мальчик вновь серьезно сдвинул брови, однако его глаза все так же блестели от восторга.
– Занимаются. Но мне достаются самые отпетые и опасные.
– Ух ты!

Алистер не знал, что значит «отпетые», но звучало это все равно здорово. Насколько Алистер знал, плохих людей в СУД не брали, поэтому вся его настороженность уже успела улетучиться. Теперь его интересовал другой вопрос – почему его не хотят забрать прямо сегодня? Вещей у него было совсем немного, и сгрести в чемодан он их мог за пять минут, по первому слову. Ему не нравилось, как звучали эти «когда все будет готово» и «в тот же день». Может, эти двое и не хотели на самом деле его забирать, а так, присматривались, как к попугайчику в магазине? Мэгги говорила, что взрослые так иногда делают. Приходят, разговаривают с воспитателями и никогда больше не появляются вновь. Алистеру нравились Мэгги и воспитательница Кэрри, но вот сам приют – решительно нет. Его гнали спать по часам и кормили склизкой холодной кашей на завтрак. Даже идти к двум незнакомым сэрам было лучше, чем это.
– Почему вы не можете забрать меня сегодня? – Алистер смерил обоих строгим взглядом, твердо намереваясь поймать их с поличным.

Алистеру было непривычно, что его пытаются прижать к себе – на его памяти так делала только мама и еще тетя Марго; но тетя Марго при этом больно таскала его за щеки. Тетя была дамой в целом положительной, но слишком шумной. Еще от нее пахло мукой. А от господина Арчи пахло одеколоном – резко, но далеко не неприятно. Этот, кажется, назывался «Морской бриз». Он был дорогим, и папа пользовался им всего пару раз. Когда Алистер был маленьким, он случайно разбил флакон с ним. В тот день он получил серьезный нагоняй – после того, кого перестал прятаться за шкафом от ужаса перед содеянным. Больше «Морской бриз» папа никогда не покупал.
– Понимаю, – печально вздохнул Алистер. – И сколько мне придется терпеть?

Дэмиан отставил чашку на стол и задумчиво провернул ее за края. Пока что Арчи удивительным образом хорошо справлялся сам. Словно общаться с детьми его обучали в ЦИА. Или даже лучше – у него был природный талант. Сам Дэмиан не хотел вмешиваться в эту беседу, боясь все испортить. Но сейчас все же рискнул первым подать голос:
– Честно говоря, мы точно не знаем. Но мы постараемся разобраться побыстрее. Если хочешь, мы можем каждый день приходить, пока все не уладится, – произнеся это, Дэмиан вновь спрятался за чашкой, как за не самым надежным щитом.

– А мне нет. Он дурацкий, – просто ответил Алистер.
И принялся болтать ногами.

Спустя полтора часа они с Арчи узнали, что лебеди летят с северо-запада на юго-восток, а не с севера на юг, как принято считать, и что Алистер лично отслеживал их полет, когда они выезжали в Сизь-на-Сапфире к бабушке, что он терпеть не может кашу, боится в первый раз иди в школу и что Брайан не приглашает его на тайные ночные посиделки из-за того, что он играет с девчонками и Мэгги в частности. В ответ они рассказали ему, что видели павшего лебедя вблизи; Дэмиан совершенно анти-педагогически признался, что школа – пустая трата времени и что он тоже ее ненавидел и ненавидит по сей день, манная каша – преступление перед разумным человечеством, и что Брайан – дурак.
У Дэмиана оставалось впечатление, что этот сообразительный мальчик все эти слова ему еще припомнит.
Когда печенье и чай уже подошли к концу, а часы пробили ровно шесть, в гостевой комнате вновь возникла воспитательница и напомнила, что у них режим, и посетителям следует приходить уже завтра. Алистера эта новость огорчила; к удивлению самого Дэмиана, его она огорчила не меньше. Поразительным образом встреча с мальчиком прошла куда легче, чем он предполагал.
– Вы обещаете? – еще спросил Алистер с присущей ему серьезностью, прежде чем воспитательница приобняла его за плечи и приготовилась увести внутрь здания.
– Обещаем, – заверил его Дэмиан.
На этом приятная часть вечера закончилась. Теперь им предстояло выяснить у управляющей, какие же именно документы им нужно собрать, чтобы увести Алистера домой.
– А о чем вы уже с ней говорили? – спросил Дэмиан у Арчи, когда они уже выискивали нужный кабинет; что бы управляющая не думала по поводу его участия, но присутствовать при разговоре он хотел лично. – Ой! Полегче, парень!
Из-за угла прямо на него вылетел вихрастый мальчишка лет десяти. Он несся с такой скоростью, что просто не замечал никого и ничего вокруг. Дэмиана он заметил, только когда едва не выбил из него дух. Пацан вылупил на него глаза, раскрыл рот, а потом вдруг опомнился и, пробормотав себе под нос извинение, унесся прочь.
– Черт побери, кто бы мог подумать, что удар ребенка – это так больно! – обиженно проговорил Дэмиан. – Наш мне определенно нравится больше.