Изумрудный тихонько прикрыл дверь кабинета, в котором его экзаменовали, и, наконец, вдохнул полной грудью. Не то, чтобы он нервничал перед тестом Исихары, но, признаться, сам процесс прохождения теста оказался довольно волнительным. Но тест был завершен минуту назад и теперь он — Северус Изумрудный — полноценный и полноправный член Коллектива, а это значит... а это значит то, что значит. Свобода действий в рамках разумного и полное сосредоточение на собственной исследовательской деятельности, без отвлечения на бездарные обязательные подростковые занятия. Через пару недель он должен заступить на должность младшего помощника в СУДе в отдел Белых воротничков. Конечно, должность была мелковатой, но для старта в общем и целом была неплоха. В конце концов, надо же с чего-то начинать? Изумрудный был уверен — карьерная лестница его пойдет ввысь, и очень скоро. Нет, это был отнюдь не юношеский максимализм. Северус знал, что так будет. И точка.
— Привет, сын, — Северус вздрогнул, услышав отцовский голос и почувствовав опустившуюся тяжелую отцовскую ладонь на плечо. Он был уверен, что Изумрудный-старший оставит такое событие, как прохождение сыном теста Исихары, без должного внимания. Однако нет, Бенедикт Изумрудный материализовался рядом и с некоторым любопытством взирал на Северуса.
— Привет, — хмуро ответил Северус, инстинктивно сутулясь. Присутствие отца всегда вгоняло его в желание немедленно провалиться сквозь землю.
— Неплохо, — без воодушевления отметил Изумрудный-старший, глядя в результаты теста Исихары. — Но, признаться, я думал процент желтого будет больше.
— Как есть, — Северус пожал плечами. Между ними установилась гнетущая пауза. Северус не мог позволить себе развернуться и уйти. Отец отчего-то продолжал стоять рядом, задумчиво смотря вдаль и как будто бы делая некие особо необходимые подсчеты. Или обдумывая крайне важную мысль. Северусу эта встреча начала нравиться все меньше и меньше.
— Знаешь, Северус... А загляни-ка ты, сын, к миссис Борщецки...
Изумрудный-младший невольно дернулся. Этого еще не хватало.
— Но... — начал было Северус, но отец его резко перебил, вероятно, предугадывая каждый из его возможных контраргументов:
— Нет, я настаиваю, сын.
Северус сжал кулаки и, набравшись духу, ответил, цедя каждое слово в отдельности:
— Я. Не. Могу. Понимаешь, отец, у меня сегодня назначена встреча. С Лилиан.
— С той Красной? Ты, я надеюсь, осознаешь, что эти ваши отношения ведут в тупик — как минимум и к общественному презрению и осуждению — как максимум?
— Она еще не прошла теста Исихары, кто знает...
— Никакой Красной. Нет. Нет. И еще раз нет. Я сказал — шагом марш! Сегодня в семь вечера миссис Борщецки ожидает тебя у себя.
Дальше спорить было бесполезно. Отец уже все решил. Как всегда. Словно бросил слепого котенка в воду. Легче было согласиться, нежели пытаться плыть против безумного потока. Изумрудный медленно разжал кулаки и выдохнул. Хорошо. Если того желает отец — его желание будет выполнено. А вот каков будет результат подобной встречи...

Ровно в семь вечера Северус, держа в одной руке пирог, приготовленный матерью, и в другой розу, подкрашенную синтетическим красным, постучал в дверь дома миссис Борщецки. Пожалуй, еще никогда он не чувствовал себя столь глупо.

Отредактировано Северус Изумрудный (2016-07-11 20:50:59)

Прежде, чем постучать в дверь дома миссис Борщецки? Северус задался вопросом: «каких манселлевых подтяжек я здесь делаю?». Ответа от внутреннего голоса не поступило. После робкого стука в дверь, Северус мысленно возмутился: «каких манселлевых подштанников я тут, собственно, забыл?». Внутренний голос продолжил бессовестно отмалчиваться и дальше.
Изумрудный решил, что, если в течении трех секунд на его стук никоим образом не отреагируют, он с чистой совестью развернется и уйдет, выбросив все презенты в ближайшую урну. Увы, этому не было суждено сбыться. На стук отреагировали столь быстро, что Северус не успел даже досчитать до двух. Казалось, миссис Борщецки специально стояла за дверью и выжидала. А, быть может, так оно и было? Вечер определенно не заладился.
Дальнейшие события развивались настолько стремительно, что Северус неожиданно для себя потерял всякую ориентацию в пространстве. Сложно было определить, какое из испытываемых им чувств сейчас доминировало над остальными: злость, смущение или желание убивать. Пожалуй, последнее. Северус в недоумении уставился на ещё одну гостью. Эдель Изумрудный лично не знал, однако, был наслышан о ней. И эта встреча — не случайная надо полагать — не сулила ничего хорошего. Вообще ничего. Северус нахмурился и недоуменно посмотрел на миссис Борщецки, которая среагировала моментально, вероятно, распознав во взгляде гостя скрытую угрозу, и спешно ретировалась из кабинета. Мудрое решение, однако. Мудрое.
В кабинете повисла гнетущая тишина. Северус вдруг осознал, что за все это время не произнёс ни единого звука. В сознание даже пришла шальная мысль: поиграем в молчанку? Хорошая мысль. Однако Северус не был уверен, что сможет долго сдерживать своё смущение, возмущение и негодование, и не наговорит гадостей. Лебедь с этими баллами, заработает ещё — не велика беда. Уложив розу и пирог на первую попавшуюся на глаза горизонтальную поверхность, Северус скрестил руки на груди, выпрямился так, словно проглотил стальной прут, и вздернул подбородок. Он был ощутимее выше, нежели Эдель, и это давало некое преимущество.
Северус вновь смерил насмешливым взглядом мисс Танжериновую, и даже иронично выгнул левую бровь. Казалось, стоящая напротив не самая яркая представительница женского пола готова провалиться сквозь пол. Изумрудный мысленно пожелал, чтобы это случилось. Здесь и сейчас.
«Падай!» — не удержавшись, мысленно приказал Северус, все так же продолжая буравить девушку взглядом. И молчать. И хотя вечер уже был безнадежно испорчен, Изумрудный решил попытаться извлечь из него хоть что-нибудь положительное. Например, довести до обморока мисс Танжериновую и свести с ума миссис Борщецки. Впрочем, с последним ему и стараться не придется? Все итак ясно?

Северус чувствовал себя героем дешевой совершенно бездарной комедийной постановки. Причём героем главным, которого буквально выкинули на сцену, предварительно не показав ни единого слова из сценария. В сознании остался лишь один единственный вопрос: как вырваться из цепких лап мадам Борщецки с минимальными потерями? Хотя... Врать себе Изумрудный не умел. И вопрос звучал в его сознании так: КАК СБЕЖАТЬ, ИСПАРИТЬСЯ, СГИНУТЬ?!? И уже как-то не важно было с минимальными ли потерями, с максимальными ли... Мозг бессовестно игнорировал настойчиво бьющийся о черепную коробку вопрос. Что ж, видимо, придётся смириться. Не реагировать не выйдет. Северус невольно поморщился, следом ухмыльнулся. Сладкие? Пожалуй, он бы дал иной эпитет.
Импровизированная комедия только начала набирать обороты, и с каждым оборотом Северусу все больше и больше хотелось раствориться. Во тьме. Моментально и безвозвратно. Интересно, Прежние умели делать подобный трюк? Надо бы поинтересоваться у апокрифика. Изумрудный вписал в свой воображаемый блокнот миллионный вопрос к апокрифику и попытался сконцентрироваться на происходящем.
Поражён? Поражён! Это ещё мягко сказано. Да он... Он...
Впрочем, Манселль с ними.
Мадам Борщецки что-то ещё говорила ему, однако, совершенно не требовала ответов. Ни осмысленных, ни неосмысленных. Как удобно. Изумрудный продолжал хранить молчание. И не мигая смотреть в глаза хозяйки дома.
В какой-то момент острые скулы разошлись по сторонам, довольно симпатичный нос превратился в неаккуратную лужу, выразительные глаза растянулись, словно недовольный художник росчерком кисти перечеркнул свою работу... Не менялись лишь губы. Ярко алые, подкрашенные синтетическим цветом, губы. Они оставались столь же яркими и сочными, становясь все чётче и резче на фоне расплывающееся лица. Вокруг вдруг растянувшихся в улыбке ярко алых губ заплясали мириады переливающихся звёзд, слепящих глаза. Северус моргнул и видение растаяло, вновь явив точёное и красивое лицо мадам Борщецки.
— Нет, — хрипло вымолвил Северус, послушно усаживаясь на предложенное место. Надо же, это его первое слово за последние дцать минут? А сколько прошло времени? Изумрудному казалось — вечность. А поставленная персонально для него комедия даже и не думала подходить к кульминации.
— Мне не нужна, как вы выразились, вторая половинка, — категорично заявил Северус.
Воображение тут же нарисовало развивающиеся на ветру спутанные рыжие волосы, очаровательные веснушки на щеках и изумрудные глаза Лилии.

Отредактировано Северус Изумрудный (2016-07-21 22:10:00)

— Нет, — резко ответил Северус. Ему вдруг на мгновение подумалось: а может, это все сон? Кошмарный, тягучий, из которого совершенно нет ни возможности, ни сил выбраться? Как разновидность тех кошмаров, когда не можешь ни бежать, ни дышать, ни кричать? Сомнительно. Крохотная надежда тут же тает, словно льдинка под палящим солнцем. Изумрудный украдкой ущипнул себя за колено. Увы, кожа мгновенно вспыхнула болью, а значит, происходящее безумие — не сон. Жаль. Очень даже жаль.
Ремарка в сторону родителей Эдель не понравилась Северусу. Его не интересовало финансовое положение чужих людей. Куда больше ему не понравилась ремарка мадам Борщецки в сторону отца Северуса. Впрочем, собственное финансовое положение его точно так же не интересовало. Или интересовало, но лишь отчасти. Он точно знал, чем займется в ближайшие года и какую должность займет. Это факт. Это будущее, которое вот-вот произойдет. Будущее, на которое ничто и никто повлиять не сможет. А мадам Борщецки вместе с ее идеалами, страстями, бурной фантазией и неуместными желаниями лишь раздражающий фактор, который надо пережить. Просто перетерпеть, стиснув зубы.
Увы, в том будущем, которое столь яростно желал Северус, не было места для отношений и сопутствующим им проблемам межличностных отношений. О Лилии Северус старался не думать.
Изумрудный открыто и не мигая смотрел в глаза мадам Борщецки. Захотелось представить, как ее поглощает ятевео — с ног до головы, медленно и мучительно, смакуя каждый кусочек ее тела. Отчего-то не вышло.
Северус разозлился. Это был вызов, и он прекрасно это осознавал. Не знай, что за всем этим стоит Изумрудный-старший, Северус бы счел данный вечер за попытку его унижения. Но, увы, встреча была инициировала его отцом и должна была нести в себе смысловую нагрузку, ровным счетом как и принести соответствующие плоды. Однако нет, этому было не суждено сбыться.
Северус прекрасно понимал, что предлагаемое мадам Борщецки ему не нужно.
Не нужно и точка.
Рассуждения о Перезагрузке его не впечатлили. Так уж исторически сложилось, что буквально каждый хотел и норовил задеть Северуса, и зачастую это была колкая и ехидная гадость, сопряженная с заверением, что Изумрудного рано или поздно отправят на Перезагрузку. Иногда ему казалось, что он раздражает всех одним лишь своим существованием. Впрочем, в такие моменты с невообразимой скоростью и силой росло и крепло желание доказать обратное.
— Послушайте, — слова сорвались с губ Северуса раньше, чем он успел их обдумать. — Я точно знаю, чего хочу. Я точно знаю, чем буду заниматься ближайшие лет пять как минимум. Я точно знаю, что послужу верой и правдой Коллективу. Я точно знаю, что в моем деле мне не нужна спутница или, проще говоря, столь раздражающий фактор, как капризная и истеричная представительница слабого пола. Большой глупостью будет принять ваше предложение. Я подобную глупость не совершу.