За последний месяц сотрудники ЦИА выяснили один трагичный для себя факт: Эбигейл Инжир – практически легенда, не слишком жаловала тех журналистов, которые вдруг решали охотиться за тайнами ее жизни и души. Прямых доказательств у них не было, но то, насколько искусно она избегала встреч даже с лучшими из них, просто говорило само за себя. А журналистам очень надо было взять у вдовствующей миссис Инжир добротное интервью для особенного разворота; разворота, для которого специальная команда собирала материал целый год. Эбигейл Инжир, значимая вовсе не своим вдовствующим статусом, но самой собой, должна была стать большей частью этого особенного для них – и постоянных читателей, разумеется, – материала (как бы технически-пошло это ни звучало), и вот теперь все катилось в сторону трагичного провала.
Даже наличие в отделе информации Сэмюэла, гордо носящего ту же известную фамилию далеко не случайно, не смогло спасти ситуацию. Хотя, казалось бы. От него смогли добиться лишь приблизительного расписания выходов Эбигейл, но и этому порадоваться было достаточно сложно: все раскрытые внуком пункты не были особо секретными – при большом желании их можно было выяснить и не через родственные связи.
Вхожий хромогенцию Арчибальд Азурит целый месяц наблюдал за всей этой пляской со стороны и с изрядной долей удовольствия. Во-первых, есть что-то приятное в том, когда невыполнимые задания поручают не тебе. Во-вторых, наблюдать за тем, как менее удачливые сотрудники в тихой панике обсуждают провалившиеся планы по добыче интервью и строят новые, судя по всему, еще более провальные, стало для Арчибальда своеобразным развлечением. Когда по офисам разносились слухи об очередном из таких провалов, он, с чашкой кофе и газетой подмышкой, выплывал из кабинета, устраивался на столе какого-нибудь знакомого сотрудника в одном из кьюбиклов вроде как для обсуждения какой-нибудь новости, и через пять минут Азурит уже становился одним из благодарных воодушевленных и притихших зрителей панического спектакля.
Однако в какой-то момент Арчибальду все это надоело. Хоть готовящийся к печати выпуск и не был его прямой проблемой, за прошедший месяц история стала ему настолько близка, что недосягаемое интервью превратилось во что-то практически личное. И Арчибальд решил действовать, чтобы на следующий день (при удачном исходе) аккуратно водрузить заветную папку на чей-нибудь страждущий стол. Причем действовать он решил без официального задания, и это, как он надеялся, в итоге станет одним из его козырей.
Он не был знаком с Эбигейл Инжир лично, но частенько видел ее в залах, в которых иногда доводилось находиться и ему. Кое-что он замечал сам, кое-что другое слышал, но без личного знакомства и куда более достоверной информации действовать надо было с деликатной осторожностью. Поэтому к их почти-общему светскому выходу Арчибальд готовился как к серьезному свиданию. И личному вызову.

В этот вечер Азурит не просто ходил по залу, улыбался, вел беседы и попивал шампанское. Он выжидал. И старался найти взглядом ту самую недосягаемую фигуру Эбигейл Инжир. А когда Арчи наконец ее нашел, больше из вида он ее не выпустил. К своему собственному сожалению Арчибальд ни в один из предыдущих выходов не замечал, когда легендарная фигура предпочитает покидать подобные высокие выходы: в разгаре веселья, с уходом первого знакомого или под самый конец вечера? И это означало, что Арчибальду необходимо было быть вдвойне внимательным, чтобы не упустить Эбигейл раз и навсегда перед тем, как разворот уйдет в печать без ключевого материала.
Когда по ощущениям и по времени разгар вечера начался и продолжился, Арчи решил больше не рисковать и действовать. Допив свой бокал залпом, он вежливо попросил у собеседников простить его и отпустить, захватил еще один бокал, отпил для приличия и просочился поближе к Эбигейл.
– Надеюсь, что господин Оливкофф не будет сегодня произносить речь. В прошлый раз он за минуту умудрился оскорбить половину собрания, – Арчибальд возник по правую руку от Эбигейл Инжир, стараясь держаться свободно, широко улыбнулся одной из самых сверкающей своих улыбок и, отделившись от стола, возле которого по своей свежей легенде он и стоял, подошел поближе и остановился на почтительном расстоянии. Еще он подумал, что с Эбигейл Инжир лучше не начинать знакомство с лукавства. И поэтому, улыбнувшись уже чуть более мягко, произнес:
– Я надеялся застать вас здесь сегодня.

Отредактировано Арчибальд Азурит (2015-07-29 12:36:32)

Арчибальд нервничал. Хоть сейчас по нему это было сложно сказать. Улыбался он все так же легко, отступать по-прежнему не собирался, но он нервничал, и это, вопреки собственным ожиданиям Арчи, на этом этапе совсем его не подстегивало. Скорее всего потому, что он не ожидал от себя подобной реакции – обычно такие задания, официальные или нет, шли намного легче: болтать и разговаривать Арчибальд умел, и ни более низкий, ни более высокий ранг по сравнению с его собственным не были проблемой. Но вся незыблемая уверенность в собственных силах резко пошатнулась, когда Арчи встретился с Эбигейл Инжир взглядом.
– Азурит, – не получив деликатного пинка в первую же пару секунд, Арчи осмелился подойти ближе и поспешно добавил, не забыв широко улыбнуться: – Арчибальд Азурит.
У Арчи не было четкого плана действий, но долго молчать он не стал и, стараясь сохранять почтительное уважение хотя бы во взгляде, улыбнулся шире:
– Госпожа Инжир, я полагаю, вы догадываетесь, сколько хлопот доставили нашим журналистам.
Обнаглев окончательно, Арчи улыбнулся уже весело, но затем опустил взгляд на собственный бокал и покачал головой, наблюдая за остатками благородно пузырящейся жидкости в нем:
– У нас даже пошли слухи, что начальство уже начало задумываться над закупкой определенных карточек для экстренного успокоения провалившихся сотрудников. Но карточки – это, разумеется, только слухи. А вот расшатанные нервы – нет.
Болтливый Азурит снова поднял взгляд на Эбигейл Инжир; пожалуй, ему уже следовало готовиться к тому, что его вот-вот выведут отсюда за оскорбление, нарушение важного личного пространства и воровство времени:
– Среди моих коллег я больше всех люблю получать серьезный вызов, но, к сожалению, за все это время меня ни разу не попросили исправить ситуацию с вашим интервью. Так что я беспокою вас здесь не для этого.
На этих словах Арчи таинственно замолчал и засиял загадочной, по его мнению, улыбкой. Теперь его либо отошлют вон из зала и куда подальше, либо он сумел выиграть себе хотя бы небольшую заинтересованность.

– О нет, прошу вас, не стоит – многим нашим сотрудникам очень полезно узнать, что такое настоящая работа.
Арчибальду уже начало казаться, что его выпровождение из помещения очень близко. Эбигейл Инжир была превосходно-вежлива, но ей было явно не до его навязчивого журналистского присутствия. К тому же, Азурит подошел к ней даже без всякого официального задания – он даже сам себя оправдать не мог. Но отступать сразу было не в его характере, поэтому Арчи тоже с вежливым интересом оглядела зал (не гипнотизировать же ему госпожу Инжир все это время). Вновь обернулся он в тот момент, когда ему показалось, что он чувствует на себе ее взгляд. Как оказалось, это чувство не было галлюцинацией на нервной почве. Более того, Азурит позволил себе подумать, что уловил заинтересованность во взгляде Эбигейл. А затем прозвучал и ее вопрос, и тогда Арчи наконец понял, что ему подарили шанс на выигрыш.
В качестве ответа на вопрос Азурит решил крупно рискнуть своей репутацией в рядах хромогенции и использовать всю ту же загадочную улыбку. Потом, выдержав паузу, он намеревался сказать, что просто обязан был взглянуть на человека, живую легенду, которая с такой легкостью умеет избавить себя даже от самых цепких журналистских лап, но этим словам не суждено было обрести звуковое выражение. Арчи выпрямился, засиял и даже подался вперед; и хоть в последний момент он попытался скрыть свое состояние, опытный цепкий взгляд к этому времени мог давно разобрать все признаки повышенной взбудораженности Азурита. Но иначе отреагировать на почти полное внимание со стороны Эбигейл Инжир он все-таки не сумел – чего стоил один только ее взгляд.
– Это действительно так, – окончательно вернув себе хотя бы внешнее приличие собственного образа, Арчибальд вежливо, но уже чуть шире улыбнулся; Азурит ожидал, что вечер будет интересным в случае удачного исхода знакомства, но теперь же все выглядело еще более захватывающим. В честь этого Арчибальд окончательно и полностью потерял всякие остатки общественно полезных частей своей и без того перманентно дремлющей совести, улыбнулся почти нескромно широко, сияя воодушевленным интересом, и негромко спросил: – Не хотите ли вы сказать, что я могу оказаться вам полезным?