Когда в лесу падает дерево, оно издает звук, что бы на этот счет не думали философы Прежних. Неудивительно, что Прежних настиг крах, с такими-то философами.
К счастью, Умник философов мудро запретил.
Человек, не знакомый с теорией шести рукопожатий, удивился бы, как быстро информация о предприимчивом дельце бежевого рынка из Восточного Кармина дошла до Эбигейл Инжир из Смарагда. Но Эбигейл знала эту теорию, теорию хаоса и много других страшных слов. И в тот же день, после обеда, она размеренно поднялась на подножку вагона и отправилась в Восточный Кармин, где ее уже дожидался старый, никому не нужный домик бабушки бывшего зеленого префекта, мир ее праху, и загадочная кинопленка, которая и была тем самым деревом в лесу.
Как Дядюшка Рэт Эбигейл могла позволить себе легкие чудачества.
На ежемесячной сессии «Как нам обустроить Коллектив» еще лет тридцать назад они поднимали вопрос, что им делать с бежевым рынком, и в очередной раз решили, что делать ничего не будут. И благодаря этому, у Эби появилась прекрасная возможность пополнить свою фильмотеку, упускать которую она ни за что не собиралась.

И вот следующим утром, отдохнув с дороги в своей новой резиденции, Эбигейл прямой наводкой отправилась к перекупщику и теперь держала в своих хрупких руках тяжелую бобину, с вытравленной на ней загадочной надписью «Касабланка». И в этот момент Эби кольнуло беспокойство – а вдруг пленка не подойдет к кинопроектору? Ей никогда раньше не попадалось таких длинных фильмов. Вдруг у малыша С-132 опять взыграет старческий артрит, и он поломает ручку проектора или, что хуже, повредит пленку? Но быстро сообразив, что С-132 можно заменить, ручку проектора – починить, того юного усатого механика, который говорил, что проектор можно переделать в автоматический, были бы запчасти – найти, Эбигейл довольно улыбнулась и перестала беспокоиться.
Но тут ее душевное равновесие вновь нарушила какая-то девочка.
Эбигейл размеренным жестом опустила бобину на стол, медленно повернулась, распрямив плечи и чуть выпятив грудь с приколотым на блузу пурпурным значком, и бросила на девочку внимательный взгляд, недовольство в котором выражалось только в чуть приподнятой вверх брови.
Эбигейл видела за свою жизнь много странных, жутковатых и возмутительных вещей. Она еще на заре бурной юности лечила гонорею у семидесятилетнего желтого. Зеленый смотритель как-то случайно признался ей в любви. У нее была сумасшедшая горстка детей, внуков и правнуков и не менее сумасшедший Коллектив на попечении.
Но никто никогда еще не путал кинопленку с фотопленкой в ее присутствии. И не добавлял, что есть «кое-что получше».
Эбигейл возмущенно повела бровью, сделала глубокий вдох и заставила себя вежливо улыбнуться.
– Мне подойдет. Но спасибо за заботу.
Мгновенно потеряв к красной девочке интерес, Эби махнула рукой перекупщику.
– Молодой человек, сколько вы просите за «Касабланку»?
И плавным жестом любезно указала рукой на бобину, на тот случай, если молодой человек ее не понял.

Эбигейл терпеть не могла дождливую погоду, инжиры и когда ей переходят дорогу. И если с первой за долгие годы она смирилась, со вторыми они спокойно сосуществовали вдали друг от друга, то раздражение насчет третьего она пронесла через всю жизнь. Когда Эби была моложе, то злилась с чувством, с толком, с расстановкой, втыкая ловилки в стены и в неугодных ей людей. Но годы все же научили ее смирению, и поэтому сейчас она злилась тихо, выдавая свой гнев только приподнятой, чуть подрагивающей, бровью и стиснутыми в тонкую линию губами.
Пигалица посмела ей перечить! Эбигейл знала, как такие дела делаются на бежевом рынке – ты приходишь за никому не нужной безделицей, а продавец со своей подсадной уткой начинают создавать искусственный ажиотаж. И вот спустя долгих десять минут горячих пререканий ты уже готов отдать любые баллы за бесполезный хлам. Но Эбигейл была к этому готова. Она уже намеревалась отдать любые деньги за «Касабланку».
– «Касабланка», – произнесла она, нежно поглаживая подушечками пальцев вытравленную на бобине надпись. – Что-то мне подсказывает, что это не ваше имя, милочка.
Обычно Эбигейл не опускалась до снисходительных обращений. Но сейчас в ней кипела буря, заметить которую мог только весьма подкованный глаз. Пожалуй, только успокаивающая мстительная мысль, что если она все же уйдет с пустыми руками, то всегда сможет запретить очередным Скачком кино-, фотопленку и вообще все предметы, в которых содержится буква «п», позволила ей выслушать перебранку наглой миссис Максон с продавцом. После чего охваченная гневом Эбигейл подхватила бобину с удивительной для хрупких старческих рук легкостью и с силой стукнула ей о конторский стол.
– Миссис Максон, вам должен быть известен протокол. Сперва покажите удостоверение – потом задавайте вопросы. Если удостоверения нет – можно считать этот разговор оконченным, – вступилась она за продавца, после чего вперилась в него требовательным взглядом. – Упакуйте эту вещь. Я ее беру. Сколько?

Отредактировано Эбигейл Инжир (2015-08-02 09:52:08)