Всё происходящее давно казалось ему сном. Страшным, серо-сине-жёлтым, без единого письма, сном. Ещё большим кошмаром стал дом, на пороге которого остановился Мшистый. Дом был наполнен невестами всех сортов и видов. Здесь были невесты крупные и невесты тощие, длинные и короткие, невесты со стажем и совсем неопытные. И самое ужасное, что большинство этих невест явились по его значок. Он сиял на груди Бэббиджа пятном позора и громогласно объявлял окружающим, что его носитель – «Потенциальный жених».
Оглядев эту толпу, Бэббидж ощутил некоторую дрожь в коленях. Шутка ли – очутиться в стае невест, пусть и не твоих лично. Ему ничего не оставалось, кроме как глубоко вздохнуть и вжать голову в плечи. Признаться, он сейчас завидовал серым, которые обслуживали вечеринку: живи себе, не зная забот, режь бутерброды да стирай бельё.
Рядом послышался деликатный кашель, и почтенный почтмейстер с удивлением взглянул на ошивающегося рядом серого.
– Простите, сэр. Вы не могли бы перестать вжимать мою голову в плечи? Мне больно.
Бэббидж посмотрел на него свысока, убрал руку и глубокомысленно заметил:
– Что есть боль, если не проверка нашей готовности на жертвы?
После чего вошёл внутрь, как в омут с головой.
Когда префекты решили, что Бэббидж Мшистый подаёт надежды отличного семьянина, в мире стало на одно страдание больше. Жениться – это вам не бананы покупать: удовольствия от этого никакого. Но никто бы не сказал, что Мшистые убегают от опасности. Вот и Бэббидж решил встретить вызов судьбы, как полагается мужчине: запереться в кладовке и дождаться, пока вечеринка закончится. 
Но не успел Бэббидж дойти до спасительной двери, как оказался окружён несколькими женщинами. Сказать их точное количество он затруднялся, но склонялся к цифре 3,5. Его сразу обругали нехорошими словами вроде «вы сегодня такой мужественный» и «что же вы всё один да один», взяли под руки, повели куда-то, попутно жаля улыбками и двусмысленными взглядами, смысл которых – как первый, так и второй –  оставался для Бэббиджа тайной. Он почувствовал то, что, верно, ощущали жертвы лебедей – дикая, необузданная сила появляется из ниоткуда и тащит тебя прочь, а ты не в силах этому помешать.
«Помогите мне!» – кричали его глаза.
«э… кххх… Ну, я вот просто…» – бормотали его губы.
Его усадили на диван, окружили со всех сторон, перерезав путь к отступлению, вручили бутерброд. Свободной от бутерброда рукой Бэббидж взлохматил волосы – вообще-то они были не очень длинны, но человек в отчаянии взлохматит всё что угодно.
Итак, он был вовлечён в самое страшное, что может произойти с убеждённым холостяком – в разговор о свадьбе. Конкретно об его, смарагдского почтмейстера, свадьбе.
– Ну, там будут салфетки в виде голубей. Почтовых, разумеется. И банановое суфле. И игры на одевание.
Его спросили, что же с невестой.
– А ей обязательно там быть? Без неё никак?
Дружное покачивание головой стало ему ответом.
– И ещё поцелуи, – авторитетно произнесли рядом. – Без поцелуев никак.
Беббидж побледнел и дрожащим голосом заявил, что ему нужно отойти на минуточку. Он перелез через спинку дивана, проявив весьма похвальную для своей должности прыть и сноровку. Движениями барсука Бэббидж преодолел открытую местность – ту часть дома, где было меньше невест – и забился в угол рядом с юношей, который что-то увлечённо строчил в блокнот.
Поэт! – решил Бэббидж, заметив предмет творческого вдохновения – мясную тарелку.
Некоторое время он посидел в приятной тишине, но тут в дальнем конце зала появилась одна из невест – та, что запугивала поцелуями. Привстав на цыпочки, она кого-то высматривала. Бэббидж проявил непривычную для него смекалку, выяснив, кого же. Честь, гордость и достоинство почтмейстера – вещи, конечно, полезные, но они не спасут на пороге катастрофы. Так что Бэббидж на время позабыл о них и залез под стол. Затаившись, он приложил палец к губам, давая юному поэту знак не разглашать холостяцкого убежища.

[icon]http://savepic.ru/7265633.png[/icon]

Отредактировано Бэббидж Мшистый (2015-06-23 11:24:18)

Бэббидж попал в затруднительное положение. Ещё бы оно не было затруднительным: колени приходилось приживать к груди, что существенно сокращало путь сердца к пяткам. Этим-то сразу и воспользовался юный нахал, оказавшийся представителем событийно-осветительного сообщества. Мшистый попробовал посверлить его возмущённым взглядом, но из-под стола это не получалось, и он быстро сдался.
Сделка, которую предлагал юноша, была не такой и ужасающей в сравнении с прочими перспективами. С одной стороны, Коллектив строго запрещает искажать правду в любых формах, в том числе публичных. С другой стороны, он же не жалует почтмейстеров, скрывающихся от судьбы под столом, особенно чужим.
– Прежде всего вам нужны факты, а уж потом их можно перевирать, – назидательно пробормотал Бэббидж, вжимая подбородок в колени.
Поза вышла мечтательной, так бы сидеть на берегу чего-то водовместительного, наблюдать на нечто светилосодержащее и предаваться мыслям о великом будущем почтовых оправлений.
Но время для мечтаний не подошло, их отодвигала суровая реальность, игнорировать которую у Бэббиджа не выходило (а ведь он много раз пытался).
Удивительно, но мозг – забавная штука. У Бэббиджа он работал ровно до тех пор, пока не наступала минута произнести речь. Вот верный способ подвергнуть человека тяжкому и мучительному испытанию – просто заставьте его говорить о чувствах.
А ведь если говорить о том, что я действительно люблю, это не будет совсем уж ложью, – озарила Бэббиджа гениальная догадка, и он заулыбался с таким видом, будто возле его лба только что зажглась лампочка.
И он принялся отвечать на первый вопрос.
– Когда мы впервые встретились, я сперва не знал, как мне быть. Всё было для меня ново, поэтому я очень смущался. Сначала мне даже не понравилось то, что я увидел. Но я подумал: хей, дружище, попробуй-ка копнуть глубже и посмотреть, что там внутри. И знаете, я был прав. Когда мне удалось пробиться через защитный слой, я нашёл всё, что искал так долго. С того момента я знал: мы всегда будем вместе, – рассказал он, вспоминая, как впервые попробовал банан.
Ответ на второй вопрос не требовал от Бэббиджа фантазии. Здесь и так всё было ясно: прежде ему не доводилось сидеть на чём-то, очень напоминающем упавший сэндвич. Этот опыт был Мшистому в новинку.
А потом информация полилась со скоростью, многократно опережающей способность Бэббиджа думать. Он только понял, что перед ним – не простой писака, а пурпурный писака, а это уже в корне меняло дело. Бэббидж тут же захотел сказать что-то необычайно забавное и умное, но не смог придумать: он не был ни забавным, ни умным. Да и, раз уж на то пошло, с необычностью тоже возникали проблемы. Но молча он мог показаться дураком, так что Мшистый заговорил, дабы развеять все сомнения.
– Эта леди ещё вернётся, уж вы мне поверьте. Что посеешь, то и пожнёшь – эту мудрость мне рассказал один фермер, а они знают толк в таких вещах. Как сейчас помню, у него был на удивление мудрёный код – две восьмёрки и… Вы не могли бы передать мне бутерброд? А лучше банан, если он находится где-то поблизости.
По словам пурпурного, горизонт был чист. Но Бэббидж не доверял печатному слову. Поэтому он решил ещё ненадолго затаиться на случай, если на небосводе его личной жизни появится туча-другая.
[icon]http://savepic.ru/7265633.png[/icon]

Сыр, конечно, никогда не заменит банан, тут даже пытаться не стоит – и цвет не такой жёлто-насыщенный, и вкус хуже, и даже нет кожуры. Бэббидж всегда с подозрением относился к еде, которую не нужно чистить. «В каждой пище должна быть загадка!» – любил приговаривать он. И это был единственный случай, когда почтенный почтмейстер любил таинственность.
В том, что сейчас происходило вокруг, тоже было много таинственного. Вот, к примеру, этот юноша: он явно к чему-то клонил, буквально-таки склонял, только Бэббидж никак не мог понять, к чему. Вцепившись в тарелку обеими руками, зелёный отправлял в рот нарезанные кусочки сыра и судорожно двигал челюстями. Это заменяло ему мыслительный процесс.
– Бэббидж Мшистый, – проговорил он сквозь сыр. С набитым ртом это звучало как «Бжистый».
На предложении представить, будто он женат, почтмейстер застыл и, казалось, стал ещё меньше. Он бы спрятался под стол, если бы уже не сидел под одним. Слова возмущения застряли у него в горле вместе с куском.
Сведения, которыми не располагал Бэббидж Мшистый, были очень обширными, но уж в своём матримониальном статусе он был уверен на все 78 процентов. Не могли же его женить без его согласия!
Или могли?
В этом мире ни в чём нельзя быть уверенным! На всякий случай он уточнил, чтобы не возникло недопонимания:
– Жена? У меня?
Даже слова «гипотетически», «теоретически» и «Мегера» не особенно успокоили его – фантазирование и построение теорий требовали наличия воображения, которым смарагдский почтмейстер похвастаться не мог. Более того, он гордился полным отсутствием у себя склонности ко всяким грёзам, полётам фантазии и, раздери его лебедь, мечтам. От всего этого веяло духом бунтарства, которое столь порицалось в Коллективе. Сначала ты воображаешь, что у тебя есть жена, потом представляешь, что она может быть дополняющего цвета, следом размышляешь, а не улучшить ли правила Манселла (которые, разумеется, в улучшении не нуждаются, ибо изначально идеальны – прим. ред.). А оттуда и до ночного поезда недалеко. Сколькие уже ступили на эту скользкую тропку, сколькие оступились! Знай Бэббидж, что всё обернётся авантюризмом, заперся бы в кладовке.
– Ради всего цветного!
От возмущения он даже тарелку отставил. Предварительно убедившись, что она опустела. И, фыркая от натуги, полез из-под стола. Находиться там стало слишком опасно.
– Представлять вещи, которых не существует – занятие бесполезное и опасное для Коллектива, – назидательно проговорил он, оказавшись на двух ногах. И, чуть подумав, решил добавить: – Развратные действия вне брака запрещены. Даже в воображении.
Бэббидж был уверен, что для каждого почтмейстера жена может сделать только три вещи. Жена может кормить его. Жена может верить в его гениальность. И, что самое важное, жена может оставить его в покое. Причём последнее отлично сочеталось с первым и вторым. И именно в этом пункте местные невесты не преуспели.
– Вот он! – раздался крик позади Бэббиджа. Женский, насколько он мог судить. И очень сердитый. В этом голосе Мшистый узнал вдову Кукуруззо. Обладательница крика, женскости и сердитости подступила к Бэббиджу, как приступ кашля.
– Я думала, ты приличный зелёный. А ты… А ты…
Бэббидж вжался в журналиста, затаил дыхание и уже минуту как пытался дышать порами. Ткнув ему в грудь пальцем, потенциальная (несостоявшаяся?) невеста вынесла обвинительный приговор:
– Мотылёк, порхающий по разбитым женским сердцам!
Он и понятия не имел, что мотыльки поступают подобным образом. Интересное открытие.
И Бэббидж сделал единственное, что в данной ситуации спасло бы ему достоинство, честь и, намного важнее, глаз. Он указал на Маттиаса:
– Это всё он виноват.
Мшистый уже пожалел, что съел весь сыр. Сейчас он бы очень пригодился в качестве отвлекающей приманки. Хотя на столе проблеском надежды мелькал пудинг, добраться до него не представлялось возможным – между Бэббиджем и закуской возникла стена непонимания, для разнообразия принявшая облик оскорблённой в лучших чувствах Кукуруззы. Бэббидж впервые задумался, каким именно образом она овдовела.

[icon]http://savepic.ru/7265633.png[/icon]

Мшистые так просто не сдаются, особенно когда на кону их репутация, свобода и вон тот банановый рулетик, который Бэббидж заметил только сейчас.
Он гордо выступил вперёд и, выпятив грудь, с достоинством произнёс:
– Бэббидж Мшистый, главный почтмейстер Смарагда.
Редко кому удаётся вкладывать в пять слов столько высокомерия, но зелёный отлично справился. Впрочем, охранника слова «главный» и «почтмейстер» на удивление не впечатлили. Его больше интересовал значок на лацкане пиджака Мшистого, чем заслуги носителя перед почтовыми отправлениями.
Не так часто в Смарагде, знаете ли, встречаются «потенциальные женихи».
Вот и пурпурный решил не упускать своего шанса – иначе Мшистый не мог объяснить тот факт, что юноша вцепился в его руку и волочил за собой, пока они с охранником не оказались на выходе. Для разбирательств. Этот мужчина, стоит отдать ему должное, держал своё слово.
– Итак. Я слышал слова в ваш адрес. Это серьёзные обвинения. Объяснитесь.
– Слова? – Бэббидж фальшиво рассмеялся. – Нееет! Это всего лишь странные звуки, которые Кукуруззо делала своим лицом.
В который раз Мшистый убедился, что все неприятности в мире ведут свою родословную от женщин. Если бы зло было сапогом, то Кукуруззо угадала бы с размером.
И на всякий случай он огляделся, чтобы проверить, не увязалась ли вдова за ними следом. Единственная вещь страшнее, чем увидеть дьявола – это потерять его из вида.
Охранник покачал головой, достал блокнот и стал что-то в него записывать. Когда над вами нависает беда, надо обратиться за помощью к выдающемуся уму. Но поскольку Освальда, бессменного дворецкого Мшистых, поблизости не было, подходил любой ум, оказавшийся под рукой. Мшистый повернулся к своему спутнику. Работник ЦИА выглядел так, будто у него ещё тест Исихары в памяти не обсох. Однако из авторитетных источников Бэббидж знал, что молодость часто идёт рука об руку с безрассудством. Оно-то им сейчас и пригодится.
– Я готов закончить интервью, если таковы интересы ЦИА! – шепнул он и многозначительно подмигнул.
Подмигивать у Бэббиджа не всегда получалось, так что сейчас моргание глазом придало ему вид не столь заговорщицкий, сколько припадочный.
[icon]http://savepic.ru/7265633.png[/icon]