Обычно Слоан, которая публичной персоной только считалась, но никак не была на самом деле, всяких мероприятий избегала. А на мероприятиях обычно избегали ее: просто потому, что Слоан, пытаясь вести себя вежливо и изображать заинтересованность, изображала ее с тем же успехом, с которым пурпурные обычно имитировали заинтересованность судьбами Серых. То есть - совершенно отвратительно и неправдоподобно. Людей это пугало. Слоан их не винила и на прощание приглашала в театр - посмотреть, как на самом деле надо играть.
Но на этот раз мысли о вечере не оставляли ее весь день. Или даже неделю. Или три. Да что там - с того момента, как она рассталась с Арчи в подпольном клубе, она думала только о том, как бы встретиться с ним снова. Она витала в облаках настолько, что даже на репетициях просто благостно кивала вместо того, чтобы носиться туда-сюда по сцене и пытаться лицом изобразить всю гамму чувств, которая должна твориться в душе у персонажа, так, чтобы актер не просто испугавшись, что у Слоан случится припадок, соврал, что понял, а действительно понял.
Она не сомневалась, что найдутся они легко. Красили волосы в синтетический цвет немногие, а в огненно-рыжий - вообще единицы. Вполне возможно, что Слоан в Смарагде была такая одна. Так что если Арчи появится - он непременно ее найдет.
Но только… А вдруг он не появится? Кто знает, что случилось за эти три недели. Дела сейчас темные. Синие в городе умирали, и даже тот серый, у которого Слоан брала интервью, вдруг куда-то делся. В общем, время было смутное, и вдруг Арчи оно тоже зацепило?
Переживая об этом, Слоан запустила пятерню в волосы и нашла там карандаш, который, как она думала, потерялся. Она подпирала стену и, оглядываясь по сторонам, временами кивала знакомым, почти не замечая их, следя лишь за значками и особенно внимательно - за желтыми и зелеными.
У Арчи наверняка был именно такой.

Наконец Дэмиан разглядел приближающегося Азурита, и его сердце подпрыгнуло. Он заметил свое участившееся сердцебиение и предпочел думать, что это было вполне привычное возбуждение ищейки, а не… какое-нибудь еще.
Азурит закрыл ему обзор, так что Дэмиану пришлось обойти колонну по дуге, чтобы видеть говоривших хотя бы в профиль, при этом стараясь сильно не высовываться самому. И зрелище того стоило.
Дэмиан не любил театр. Он не переваривал театральное искусство в любой форме, считая его нелепым и оторванным от жизни. И был прав. То, что происходило сейчас, в действительности, было во сто крат интереснее любой постановки Охристой. Если бы труппа видела своего режиссера сейчас, то непременно бы расплакалась и, обнявшись, спрыгнула с самой высокой башни Перпл-Тауэр от осознания собственной бездарности. Столько эмоций в одну секунду они не смогли бы выдать и всем коллективом.
И Азурит. Азурит не улыбался. Похоже, впервые за все их с Дэмианом недолгое знакомство (если не считать того случая в спальне и, конечно, момента, когда Дэмиан его душил – но тут уж, если б Азурит даже тогда умудрялся скалить зубы, был бы повод задуматься, все ли у него в порядке с головой). И именно в этот момент ЦИАшник показал свое настоящее лицо. Дэмиан невольно почувствовал себя уязвленным. Нет, он не то что догадывался, он был почти на сто процентов уверен, что Азурит дурит ему голову. Наверняка, ему даже и мужчины-то не нравятся – просто он из тех людей, которые готовы настолько далеко зайти ради информации. На контрасте Дэмиан хорошо увидел разницу между подлинным интересом и игрой. И все же это «почти» задело его тщеславие.
Еще Дэмиан размышлял, почему эти двое так друг на друга отреагировали. Разве они не знали, что взаимодополняющие? Как они могли не знать? Может, познакомились по переписке, а сейчас решили наконец встретиться? Нет, в первое мгновение они смотрели друг другу в лицо, а не на какие-то условленные приметы внешности, о которых можно было договориться в письме. Может, обменялись фотографиями? Нет, то, как Слоан придвинулась к Азуриту – слишком близко, слишком интимно – так не поступают с едва знакомыми, да еще взаимодополняющими людьми. Они точно уже виделись друг с другом. Так как могли не знать?! Может, Азурит вломился к ней домой, как в случае с Дэмианом? Она была в ночнушке, на ней не было значка, а Азурит снял свой пиджак… Хотя, погодите, он же должен был видеть, что идет в оранжевый квартал. Ладно, а если так: она была не у себя дома, она была в ночнушке, и на ней не было значка, а он вошел, быстро скинул свой пиджак?..
Поймав себя на том, что слишком долго думает, сколькими способами Азурит мог раздеться, не засветив значок, Дэмиан тряхнул головой, едва-едва отхлебнул шампанское, оставив на губах сладкий привкус, и вернулся к наблюдению.

Отредактировано Дэмиан С-64 (2015-06-01 11:22:40)

Слоан, доселе почти остекленевшим взглядом глядевшая сквозь зеленого, подняла глаза на Арчи и покачала головой.
Она злилась - это было правдой - но вовсе не на него. Ну, разве что капельку, потому что тот наверняка мог бы догадаться о том, что она оранжевая, по волосам. Хотя, как с опозданием вспомнила Слоан, в цвета другого спектра волосы при всем желании не окрасишь - слишком странно это будет смотреться. Да и в клуб ее пустили легко. Значит, не посчитали рыжие волосы чем-то, что может выдать ее настоящую спектральную принадлежность.
Так что на Арчи злиться было глупо. С другой стороны, злиться на судьбу, как это делала сейчас Слоан, было еще глупее. Конечно, она-то думала, что попала в одну из тем любовных пьес, которые она обычно презирала и никогда не брала в работу: там все всегда было хорошо, не было ни перипетий, ни кульминации - просто ровная хорошая история абсолютного счастья. А на самом деле все это время она была совсем в другой истории, куда больше похожей на свои типично любимые сюжеты: в этой истории нарушение правил привело к ужасной ошибке, стоившей героям многого. Правда, в пьесе итогом наверняка бы стал перезагрузочный ночной поезд. В настоящей жизни она потеряла куда больше: не положение в обществе, а любовь, веру в будущее и, за компанию, веру в смысленность жизни.
- Наоборот, - сказала Слоан. - Я рада, что мы узнали это уже сейчас, не… зайдя дальше, чем могли.
Она целовала его - и ей это нравилось. Слоан была почти уверена, что понравилось бы и остальное. Даже тогда отвращение не посетило бы ее. Даже теперь оно ее не посещало.
- Вот, зачем нам нужны правила, - добавила она. - Мы отступились - и чуть не совершили самую большую ошибку в жизни.
Она говорила это, но думала о другом. Что самая большая ошибка в жизни - она теперь. И ошибка эта заключается не в них, а в мире. Мир был неправильным - просто потому, что внезапно вспыхнувшая любовь неправильной быть просто не могла.
Слоан взяла с подноса проходившего мимо официанта бокал, и выпила почти залпом, даже не ощутив вкус. Интересно, остался ли у нее вкус хоть к чему-то.

А ведь все только начинало становиться интересным. Ловя каждое слово и удивляясь тому, как невероятная версия с пиджаком подтверждается, Дэмиан нетерпеливо поерзал на месте, но тут осознал, что вечер окончен, и можно идти домой.
Азурит его заметил.
От его пронзительно-возмущенного взгляда у Дэмиана подпрыгнуло сердце; он распахнул глаза, дернулся, подавив желание тут же совершенно несолидно юркнуть под перила, и вдруг заметил, что бальный зал стал чуть ярче. Быстро заморгав, пока никто не заметил, Дэмиан вернул в строй вышедшие было из-под контроля зрачки, одернул пиджак, постаравшись смыть испуганное выражение со своего лица, судорожно вздохнул, после некоторой заминки положил ладонь на перила и начал медленный спуск вниз.
Напрасно он подошел так близко. Теперь у Дэмиана оставалось только два выхода – прикинуться ветошью и сразу же традиционно уйти, не говоря ни слова, либо присоединиться к разговору. В любом случае, больше информации он сегодня не получит. Шанс свой он опустил. И незамедлительно выбрав второй вариант, он прямой наводкой отправился к взаимодополняющим голубкам.
Поймав полный отвращения взгляд мисс Охристой (эй, что он ей-то вообще сделал? Помешал разворачивающейся драме?), Дэмиан в ответ удостоил Слоан лишь холодным оценивающим взглядом, надменно вскинул подбородок и едва заметно дернул головой в качестве приветствия:
– Мисс Охристая.
После чего обратил все внимание на Азурита, тщетно пытаясь подавить нервную улыбку. Что тот сейчас будет делать и говорить? Как оправдает знакомство? Уйдет от ответа или станет врать? Возможности подслушивать Дэмиан лишился, но кое-что извлечь из ситуации он еще мог.
– Мистер Азурит, Арчи, какая встреча! Не ожидал тебя здесь увидеть, – Дэмиан наконец смог совладать с лицом и приветственно протянул Азуриту руку. – Я вижу, ты увлекаешься театром.

Вот это дела. Слоан перевела взгляд с Чертополоха на Арчи и обратно. До этого ей как-то не приходило в голову, насколько все может быть серьезным. Значит, они знакомы. Знакомы настолько давно и близко, что друг с другом на "ты" и обращаются только по именам.
Если подумать, то что она знает об Арчи? Кроме запаха его волос, кроме вкуса его губ, кроме тепла его рук, когда он обнимал ее, кроме очарования его голоса, в котором хотелось утонуть. Но разве это главное? Она не знала ни фамилии, ни цвета, ни рода занятий. И вот тут-то Слоан и попалась. Потому что он, если вдуматься, вполне мог быть из СУДа - вот и знает черного плаща.
А если так, то мог ли он врать обо всем? Пытаться вовлечь ее во что-то? Ждать, поведется ли она, станет ли компрометировать себя? МОг, да еще как. Это вам не легкое романтическое недоразумение, на которых строятся мюзиклы о любви. Это жизнь, настоящая суровая жизнь, и верить тут, выходит, нельзя было.
С другой стороны, он, кажется, пытался придать их разговору другой контекст. И может - ну ведь может же быть - что он был с ней искренен хоть в чем-то?
Слоан кивнула:
- Я рассказывала о новой постановке. И да, он и правда очень любит театр. А что, вы поймали своего сбежавшего перезагрузочника, прятавшегося в театре, мистер Чертополох?
Наверное, следовало подыграть Арчи, дать ему отправить Чертополоха куда подальше. Но она чувствовала, что опять остаться с Арчи наедине и продолжать этот разговор она пока не сможет. Нет, пусть лучше рядом покрутится СУДеец. В СУДом в поле зрения куда проще помнить о морали и о том, что Коллектив видит все.

Дэмиан деланно рассмеялся вслед за Азуритом, не переставая посылать ему пронзительный «Хорошая попытка, Арчи» взгляд.
– Разумеется, нет, не шпионил. Я всего лишь искал уборную, – деликатно понизив голос, соврал Дэмиан, оставив присутствующих самих гадать, почему он искал уборную на лестнице над их головами.
Что больше всего его удивило – так это то, что Слоан встала на его сторону и пыталась и дальше втянуть в разговор. Дай она понять, что не больше Азурита рада его видеть, то у Дэмиана не осталось бы никакого морального права мешать их светской беседе. Что же на самом деле происходит между этими двумя?
Болтовню про театр он слушал вполуха. Не было лучшего способа его усыпить, как начать говорить об искусстве. Обычно Дэмиан отключался уже на слове «спектакль», но в этот раз оно не прозвучало. Что оказалось весьма удачно.
– Ммм, серая? – переспросил он, наконец обратив пристальное внимание на Охристую.
У Дэмиана была одна, мягко говоря, знакомая в театре. И так исторически сложилось, что эта знакомая с начала месяца стала его головной болью и персональным домашним террором. Шанс, что Слоан тоже ее знала, был невелик – кто, в конце концов, интересуется серым персоналом? – но любая информация о ней могла помочь ближе к ней подобраться. На мгновение Дэмиану показалось, что сегодняшняя роковая встреча может оказаться ему на руку. И даже компромат на Азурита подождет.
– Я встречался с одной серой, работающей в театре. Агата С-64. Вы случаем с ней не знакомы?

Отредактировано Дэмиан С-64 (2015-08-15 17:56:15)

Слоан не сомневалась, что нет, Арчи на спектакле не будет. Вряд ли он хотел бы продолжать эту странную агонию ее трепещущих чувств. Хотя кто знает. Может, он и правда придет. Может, он что-то исправит к этому времени, решит проблему. Слоан притормозила и мысленно обругала себя. Что он исправит? Перестанет быть синим? Или вытащит ее из оранжевых? Нет, так не бывает, спектр так не работает.
Он недовольно закусила губу, сдержанно кивнула и переключилась на судейца. Тем более, что тот упомянул знакомое ей имя.
- Знакома, конечно. Она и есть моя прима, - сказала Слоан. На секунду она нахмурила лоб, - а откуда вы можете ее знать? Агата - просто чудо, она работает на благо Коллектива, а в свободное время занимается возделыванием своей души и самосовершенствованием. Играет в театре, в смысле, - на всякий случай пояснила она, вспомнив, что в СУДе за самосовершенствованием сотрудников следят очень вряд ли. - Она потрясающе вживается в роли, даже в самые маленькие, в ней бьется что-то такое… какая-то страсть, почти как живой огонь. Видно, что ей давно пора на сцену - на достойное ее место. Ну вот так и случилось.
Слоан перевела дух и, вмиг поменяв восторженную вдохновенность на практичность, уточнила:
- Она ведь не натворила никаких глупостей? У нас скоро премьера, я совсем не хочу потерять приму. Хотя - что я говорю, какие глупости. Серые куда лучше, чем о них обычно думают. Недавно, например, я познакомилась с потрясающим фабричным мастером, который на досуге изобретает невероятные вещи. Просто, ну...
Она попыталась подобрать хорошее слово, чтобы выразить свое отношение к Маршаллу С-1, статью о котором из-за какой-то проволочки с тиражом успело прочитать совсем немного людей, но случайно задела пальцами руку Арчи и растеряла все слова. Такая эта рука была близкая, теплая, родная - пусть и синяя.
- В общем, - нашлась Слоан, поняв, что пауза затягивается, - надеюсь, я не останусь без ведущей актрисы. Смарагд заслуживает того, чтобы увидеть ее в этой роли на этой премьере - поверьте.

Дэмиан был не в порядке. Он был очень не в порядке.
Ему срочно требовалось выпить, выкурить сигарету-другую и оказаться где-нибудь очень далеко от Азурита и его безголовой взаимодополняющей пассии. И желательно, больше никогда-никогда не видеть их обоих.
Дэмиан уже было собирался приступить к этому плану и исчезнуть со сцены, как Слоан, у которой, по-видимому, элементарной осторожности было столько же, сколько и мозгов, вновь открыла рот.
Дэмиан, так и не успев толком остынуть, вновь мгновенно вспыхнул. Он осознал, что находится на волоске от того, чтобы ударить Слоан. И сделал шаг вперед, навстречу рыжей дурище и ее рыцарю с синим значком, защитный жест которого не ускользнул от взгляда Дэмиана.
Если бы Дэмиан был актером, а все происходящее – постановкой, то он бы произнес пламенный, прочувственный, срывающий маски и покровы монолог, соврав бы овации в зрительном зале. Правда, после этого театр бы сожгли, а всю труппу отправили бы на Перезагрузку, но это мелочи. Но к счастью или к худу, актером Дэмиан не был, голос его дрожал от гнева, сам он то и дело запинался, с трудом подбирая слова, а зрителями ему служила оторвавшаяся от сплетен и дармового шампанского богема.
– Да что вы знаете о мечтах, мисс Слоан?.. – кривя губы в презрительной гримасе, едва ли не прошипел он. – Что… что вы знаете о настоящей работе?! Вы же ничего не различаете дальше собственного носа! – Дэмиан вскинул ладонь с растопыренными пальцами и потряс ей у лица. – Пока… пока вы живете в своих воздушных замках, нам приходится выгребать за вами дерьмо!
Под «нами» он подразумевал черных плащей. Но спустя мгновение его нагнала мысль, что его слова можно было принять и на счет серых. Эта мысль приведению Дэмиана в чувство не поспособствовала.
– Оставьте Агату в покое, черт возьми, пока она не перерезала всю вашу гребанную кучку бездельников! – продолжил бушевать он, едва ли не брызжа слюной.
И только после этого сделал шаг назад, прикрыв рот тыльной стороной кисти.
– Вы бездарность, мисс Слоан! – напоследок выплюнул Дэмиан. – Что вы там можете играть, если в людях ни черта не разбираетесь?
И уже после этих снов он развернулся на каблуках и, пока Охристая не нагнала его еще какой-нибудь идиотской фразой, поспешно двинулся прочь, к выходу, беспардонно расталкивая попавшихся на пути зевак локтями и на ходу выуживая сигарету.
Ему вдруг подумалось, что он сделал Азуриту большое одолжение, так непотребно выйдя из себя. Наверняка после этого рыжая дурища весь остаток вечера проревет у него на плече.
От этой мысли Дэмиану стало совсем гадко. Похоже, все старания Маттиаса вытравить из него вбитые с колыбели предрассудки провалились с треском.

В подобные моменты, когда даже врожденный оптимизм не мог помочь, Слоан всегда выручало призвание. Она была режиссером - и потому, хотя, если верить этому плащу, она не различала ничего дальше собственного носа, тем не менее подмечать детали и запоминать мизансцены из жизни Слоан умела отлично. Ее вечный старый друг, молчаливый наблюдатель в те моменты, когда Слоан могла просмотреть что-то важное из-за того, что она слишком эмоционально, выходил на первый план и отодвигал саму Слоан в сторону. Вот и теперь: она злилась, она была возмущена, она чувствовала, что все это ужасно несправедливо и оскорбительно - и не только по отношению к ней, но и по отношению к Агате, которая, как еще по инциденту со швейной машинкой было понятно, была актрисой, использующей Метод. Ей хотелось одновременно наорать на Дэмиана, расплакаться и, зловеще ухмыльнувшись, пообещать вывести его в какой-нибудь будущей постановке. Но вместо этого она просто молчала, не выражая почти никаких эмоций - и запоминала. То, как раздуваются от гнева ноздри Чертополоха; то, как смотрят на них окружающие, как стараются отстраниться, чтобы не вляпаться случайно в скандал, но отстраниться не очень далеко, чтобы слышать, что будет дальше; то, что чувствует сама она. Все это потом пригодится. Все это потом станет не плохим воспоминанием об ужасном дне, а опытом и материалом для театра.
Она все так же отстраненно кивнула Арчибальду. Потом он ушел, а с ним ушел и наблюдатель. Слоан осталась одна. На нее смотрели - и не так, как всегда, не с восхищением, а так, как смотрят на неизвестное, но забавное насекомое, штрихкода которого еще нет в тетрадке ни одного из знакомых.
Тяжелое у Чертополоха время или нет - неважно. Имел ли он право так вести себя или нет - тоже неважно. Важно только то, как он себя вел. А ведь они с Арчи на "ты". Друзья, наверное. Слоан осторожно выдохнула. Затем так же осторожно вдохнула. Нет, ждать она не собиралась.
Она не бежала, но шла своей театральной, быстрой, чтобы успеть везде и всюду, походкой. Домой Слоан не собиралась, да и идти туда было куда дольше. Театр был ближе, и там она сможет записать все то, что увидела, почувствовала, подумала - но только без имен. Незачем превращать материал в личный дневник.
Она упрямо шла вперед, зная, что больше ее ничто не отвлечет от работы - хотя бы потому, что, если это вдруг случится и до премьеры ее внимание переключится на что-то другое, если она хоть на миг вспомнит и это вечер, и слова Чертополоха, и Арчи, то ее сердце просто разорвется.
На полпути Слоан подумала, что начался дождь, а потом поняла, что это не дождь - это она отчего-то плачет.