Леон не был таким уж суеверным, но по дороге на свой пост молниеборца встретить целенаправленно плывущую в сторону города шаровую молнию - это очень, очень плохая примета. Похуже, чем разбить зеркало о голову префекта.
К лужайке сбора охотников на молнии Мандарини прибыл весь взмыленный. Там он обнаружил Грега Циана, мирно развалившегося в шезлонге и улыбающегося небесам.
- Приве-ет, фруктик, - протянул он слишком фамильярно даже для своей обычной манеры. Хихикнул. - Цитрус, цитрус, ман-да-рин.
Его глаза разъезжались, с уголка рта стекала слюна. Леон неодобрительно покачал головой. Линкольн. Грег явно долго не протянет. Пытаясь снять стресс от постоянного риска на работе, он выкручивал тумблер смертельности до максимума и подвергал опасности остальных.
- Грег, приди в себя! Крупная молния движется в сторону Смарагда!
- А, да не волнуйся ты так, - отмахнулся Циан. - Меня сменят через четыре минуты, за это время она не успеет пересечь черту города. А там... не моя смена - не моя проблема.
Он рассмеялся, будто отмочив невероятно смешную шутку.
- Пусть с этим другие разбираются. Не волнуйся, парень, у меня всё тип-топ, - с этими словами он закрыл глаза вроде бы задремал.
Если бы Леон был больше похож на кого-нибудь из главных героев своих боевиков, он сгрёб бы коллегу за грудки и хорошенько встряхнул, после чего сообщил бы совсем негромко, но веско: "Я волнуюсь, Циан, потому что это я твой хренов сменщик. А теперь живо за руль, обдолбанный козёл, пока я не надрал твою синюю задницу. Мы должны обезвредить эту крошку".
Но Леон не был персонажем своих книг. Даже на героя любовного романа он не слишком тянул по причине отсутствия несметного богатства, широкого надёжного плеча, к которому так сладко прижиматься, и тяжёлых тайн в прошлом. Поэтому он только вздохнул, две секунды попронзал блаженствующего Грега укоризненным взглядом и вскочил в "форд". Благо, и ручной, и установленный на автомобиле арбалеты были в порядке.
Мотор взревел, машина рванула вперёд. Леон бормотал про себя ругательства и угрозы, которые мог бы обрушить на голову нерадивого сменщика. Как водится, они все были столь же остроумными и эффектными, сколь и запоздалыми.
Он добрался до города как раз вовремя, чтобы увидеть, как, повинуясь порыву ветра, ощутимо снизившаяся молния изменила направление.
Ну конечно. Эта шаровая сволочь повернула в сторону пурпурного квартала. Леон вдавил педаль в пол, выжимая из старенького "форда" всё, на что тот когда-либо был способен. За такое обращение с транспортом его ждал штраф, но явно намного меньший, чем если "тип-топ" Циана поджарит кого-то и испортит статистику успешной молниезащиты.
С рёвом прокатившись по улице, распугав пешеходов и произведя фурор среди малолетних сорванцов, "форд" затормозил возле аккуратного одноэтажного домика. Который кардинально отличался от других тем, что именно в его распахнутое слуховое окно торжественно вплыла молния.
Леон выскочил из машины. Счёт шёл на секунды. То, что дом до сих пор не вспыхнул изнутри ярким светом, было хорошо. Но это могло произойти в любой момент.
- Давай, давай, - поторапливал себя Мандарини, неловкими из-за огромных резиновых перчаток пальцами цепляя трос заземления к медному гарпуну ручного арбалета.
Он ногой выбил дверь и ворвался в дом с арбалетом наперевес, как разъярённый муж, не вовремя вернувшийся из командировки. Но первые его слова всё-таки отличались от криков такого мужа.
- Где она?! - заорал он. Ну, может быть, жена-обманщица была очень уж порочна.
Тут Леона догнали остатки рассудка, которые отстали от него в этой безумной гонке. Осознав, где находится и как себя ведёт, он бледновато улыбнулся жителю дома, почему-то сделал книксен и затараторил:
- То есть... Проститезавторжениепроститезадверьпроститечтозаговорилсвамипервый... ГДЕ ОНА?

Отредактировано Леон Мандарини (2015-03-09 23:28:06)

Будь Леон более жёлтым, чем собой, он объяснил бы этому юноше, что улепётывать и на бегу стрелять из тяжеленного арбалета - далеко не самая жизнеспособная стратегия. Чуть получше, чем в грозу залезть на молниеотвод и кричать "Оно живое, оно было живым, оно будет жить!!!", но похуже, чем просто выстрелить или просто убежать.
Но, к счастью, Леон был оранжевым. А ещё он был человеком, который не ставит занудство выше человеческих жизней.
Моментально взяв молнию на мушку, он очень медленно попятился назад, уволакивая пурпурного за собой. На ощупь сунул ему в руки медный колышек и конец троса заземления.
- Бежать не надо. Но надо быстро. Воткни этот колышек в землю и намотай на него трос. А потом - сигай оттуда как можно дальше и зажмуривайся.
Память услужливо подкинула образ нежно-сиреневых астр, что, вроде бы произрастали на клумбе. Вроде бы. Выпрыгивая из машины, он слишком торопился, чтобы хорошо приглядеться к обстановке.
Внутренние счёты заклацали, прикидывая стоимость цветов, подкрашенных столь мягким оттенком. После обезвреживания столь крупной молнии воронка на месте клумбы останется такая, что спокойно можно будет лечь туда и помереть. Потому что штраф запросто перекроет жалкие накопления одного незадачливого молниеборца.
Но баллы баллами, а молния продолжала наступать. От напряжения, переполняющего воздух, зудели зубы. Сердитое гудение и жужжание раздавалось будто бы отовсюду сразу. Полный эффект погружения в осиное гнездо.
Леон спиной вперёд спустился по крыльцу. Молния шла по пятам. Более того, она двигалась быстрее. Гигантский сияющий шар тянул к Мандарини свои протурберанцы, а тот совсем не был готов к объятиям.
"Она ведь не разумна. Она движется на воздушных потоках, создаваемых моим перемещением в пространстве. Если я остановлюсь, она тоже остановится... Ну, если ветер не подует. И если... Да, их притягивает металл". Судя по привкусу во рту, Леон сейчас на семьдесят процентов состоял из металла. И почему-то он совсем не хотел останавливаться.
Было что-то такое настроение для ходьбы спиной вперёд. Говорят, оно полезно и всячески продлевает жизнь.
В таких случаях - уж точно.
- Паре-е-ень, - позвал Леон. - Я не то чтобы спешу, но поторопись, пожалуйста.
Палец на спусковом крючке казался куском латуни. Хотя пальцу уж точно было нечего бояться, его защищали перчатки. Отлично, Леон всегда хотел увековечить свои руки.
- Я стреляю, - предупредил он и пурпурного, за чьё зрение запросто могли вставить по первое число, и молнию.
И выстрелил. Гарпун, казалось, едва коснулся круглого бока молнии. Полыхнула вспышка, глаза будто ковырнули серебряной изящной ложечкой.
Арбалет сильно дёрнулся в руках, трос затрещал, как разозлённая гремучая змея, раздался оглушительный грохот. Леон это всё ощущал, но не видел. И чуял сильный запах озона, смешанный с гарью и ароматом свежевспаханной земли.
Он стоял посреди кромешной темноты и выжидал, что случится первым: вернётся зрение или подогнутся колени. Всё-таки молнии было гораздо сподручней обезвреживать с арбалета, что установлен на твёрдой устойчивой поверхности, которая не является частью твоего тела.
- О Манселл, - вдруг озарило Леона. - Он держал мою книгу. Добровольно. Может, он даже её купил.
С этими словами он тяжело осел на асфальт. Его лицо пересекала широкая улыбка.

Дорога демонстрировала крайнее коварство, начав крутиться и покачиваться прямо под доверившимся ей Леоном. Что странно, вроде бы перпетулитное полотно начиналось не здесь.
Впрочем, Мандарини не дали достаточно времени, чтобы найти разгадку этой тайны. Некий ураган, оснащённый оглушительным голосом и отсутствием манер, схватил его и начал мотать из стороны в сторону.
Ситуация так и требовала иронии или хотя бы симуляции сарказма.
"Да-да, я в норме, спасибо за беспокойство. И не нужно так меня благодарить за спасение, я всего лишь выполнял свою работу по защите пурпурных и других ценных членов Коллектива", - сказал бы кто-нибудь другой (да, Леон очень часто представлял, как поступил бы на его месте другой человек, и делал всё наоборот).
- Вы в порядке? - спросил он, продолжая болтаться в чужих руках и слепо таращиться в никуда. - Видите хорошо, чётко? Сколько носов у меня на лице вы видите?
То ли энергичное встряхивание стимулировало кровообращение в голове и действительно было показано в таких случаях, то ли зрительные нервы восстановились сами по себе, но постепенно зрение начало возвращаться. Сначала Леон увидел глаза пурпурного (довольно-таки безумноватые), потом и всё остальное. Это придало сил вывернуться из чужой хватки и кое-как подняться.
- Нет-нет, никаких спойлеров! - отрезал он тоном знаменитости первой величины, которая отказывается давать комментарии. Но тут же загадочно улыбнулся и добавил: - о, сколько неожиданностей вас ждёт.
Нет, регулярные прогулки с мешком на голове и последующие допросы его ничему не научили.
- Леон Мандарини, сэр, - представился Леон, безуспешно пытаясь пригладить наэлектризованные волосы и одновременно состряпывая на лице "служу-Коллективу-слава-Манселлу!" выражение. - Смарагдская молниезащитная бригада приносит вам свои искренние извинения. Не сомневайтесь, виновный в случившемся будет строго наказан.
Он потёр шею, не сомневаясь, кто будет признан виновным. И астры. Да, одного взгляда хватило, чтоб заключить: они действительно росли на клумбе. А теперь уже не растут. И кто-то за это должен ответить.
Но все эти проблемы маячили где-то впереди. А прямо сейчас рядом был тот, кто не только добровольно брал в руки книгу - он её ещё и читал. Более того, она его заинтересовала.
Поразительно. Наверное, что-то с пурпурным было не так. Впрочем, какая разница, некоторые и подтяжки носят.
Нужно пользоваться случаем.
- А знаете, - Леон понизил голос, подозрительно оглянулся по сторонам. Привлечённые вспышкой и грохотом обитатели квартала выждали некоторый срок, чтоб опасность точно миновала, и начали показываться. Следовало быть осторожным: за слишком навязчивую рекламу с Мандарини была снята не одна сотня баллов. - Что бы вы сказали, узнав, что у моего друга есть ещё некоторое количество таких книг?

Леон выдохнул так, будто был получившим сквозное ранение дирижаблем. Пурпурный легко отнёсся к потере клумбы и не желал ничьей крови. Хотя для большинства фиолетовых любая из этих астр явно была важней, чем пучок таких Мандарини.
Жизнь налаживалась. А уж как она наладилась после следующих слов юноши - самооценка Леона взвилась к небесам и вполне могла сбить зазевавшуюся птицу.
Его читают! Его читают даже пурпурные! И даже согласны на сделку, лишь бы получить книгу!
- Вы серьёзно?! - всё тем же заговорщическим шёпотом воскликнул Леон. Да, он умел кричать шёпотом и очень тайно. Особенно когда от переживаний садился голос. - Вы серьёзно можете это сделать? О, Манселл, конечно же, я согласен. И да, это я - свой друг... в смысле, это я о себе говорил. Леонард Моркоу, как вы, наверное, догадались, это тоже я.
Он попытался горделиво приосаниться на фоне ползущего по небосводу солнца. Потом подобрал с земли арбалет и приосанился снова, уже эффектней и с героической ноткой. Но всё испортил неожиданный чих.
Видимо, мстили распылённые астры.
- А вы, мистер?.. - Леон сделал паузу вместо ещё не озвученного имени, заодно нашаривая в кармане носовой платок. - Я сейчас на службе и должен нести молниезащитный патруль, а потому не смогу прямо сейчас привезти книгу. Давайте я подброшу её вам в окно сегодня вечером?
Понимая, что предложение звучит слегка сомнительно, он клятвенно воздел правую ладонь, ещё сжимающую платок:
- Обещаю управиться до сигнала к отбою. И вы... вы серьёзно по поводу рекламы?

Отредактировано Леон Мандарини (2015-03-14 20:34:21)

- Рад знакомству, - Леон стащил перчатки и крепко пожал руку пурпурному. В основном потому, что тыкать пальцем в собеседника, выясняя, реален ли он, невежливо. А жать руку - наоборот. Зато результат такой же.
Читатель был совершенно реален. И всё так же пурпурен. Хотя Леон не отказался бы проверки ради пожать руку его значку. Но что невозможно, то невозможно.
- Это было бы просто замечательно! Вы знаете, на нынешнем этапе развития общества автору без связей так сложно пробиться. О, моя последняя книга... - Леон смутился.
Написав семь десятков книг, он попробовал себя во всех жанрах. Вполне можно было сказать, что он писал всё, что только можно. И, само собой, то, о чём нельзя, пусть и не ставил перед собой таких целей. Если к кому-то вдохновение приходит, то к Мандарини оно вламывалось, с порога лупило его по маковке - а потом пользовалось бесчувственным телом.
Иногда в результате получались весьма неожиданные вещи.
- Моя последняя книга называется "Седьмой цвет радуги - голубой". Она... эээ, о двух мужчинах, друзьях. Кхм... близких.
Леон подавил ещё один приступ кашля.
Он никак не мог взять в толк, почему один написанный пикантный роман о гомосексуальных отношениях сказался на отношении к нему гораздо сильней, чем пять лет регулярного описания изощрённых убийств (удушение собственными кишками, задавливание насмерть трупами близких и родных, перерезание горла бумажным листом и так далее), самоубийств (в том числе - двойного, путём совместного раскусывания головастика жабы аги во время поцелуя), пыток, биржевых крахов, плохо завязанных галстучных узлов и сексуальных сцен при участии стариков, слепцов, лебедей, каннибалов и неодушевлённых предметов. Каждый третий-четвёртый его роман был чернухой - это воспринимали нормально. К автору не возникало никаких претензий, на него не навешивались диагнозы, хотя стоило бы. А тут... Всего одна книга, и в глазах прочитавших мелькает затаённое подозрение о реальной подоплёке всех описанных страстей.
Леона это озадачивало. Он был честным тружеником "Радужной комнаты" и целомудренно занимался сексом только для продолжения рода. Технически, не своего рода, но это мелочи.
И, как целомудренный и честный, он не хотел думать о резонансе, что может воспоследовать, если пурпурный порекомендует такую книгу.
- И вот, эти мужчины... Они, ммм, дружат, да. Близко.
Улица дышала чинным спокойствием. Светило солнце, по чистому небу лениво плыла шаровая молния. Леон заикался всё больше...
Стоп, молния!
Леон ругнулся. Теперь это целиком и полностью была его смена. И это он допустил нарушение городских границ объектом охоты. Если она кого-нибудь сожжёт, не удастся найти самооправдания даже для внутреннего пользования.
- Быстро, подбери колышек! Смотай трос! - в голосе Леона проступила властность, о которой он не подозревал. И которой он не заметил, слишком занятый взведением арбалета в боевую готовность. И хорошо, что не заметил. Осознавать, что ты только что приказал пурпурному, лучше в тихом прохладном месте. - В машину, живо, живо!

- Напарника ударило молнией на прошлой неделе, - ответил Леон, рысью устремляясь к "форду". - И я не смог собрать достаточно частей его тела, чтоб доказать, что он мёртв, а не симулирует или сбежал. Он был серым.
Не лучший метод поддержать нового напарника, который совсем не обязан таковым быть. Но мысли Леона поделились на две равновеликих стаи: одна напряжённо старалась не упустить молнию, а вторая - купалась в лучах славы и признания. В голове же осталось нечто мыслеподобное, которое примерно знало, какие мышцы ответственны за речь, и не больше. Результат был ожидаем.
С листовок "А ты вступил в молниезащиту?",  неровными стопками валяющихся по всему салону автомобиля, на Леона укоризненно глядел суровый и ко всему готовый здоровяк. Рукой с резиновым щитом он защищал схематичный город от сверкающей молнии и собирался нанести ей удар копьём в форме навершия громоотвода.
Здоровяк, как и многие другие, был разочарован в Мандарини.
Меж тем, "форд" не сбавлял ходу, а беседа продолжалась.
- Ммм, это очень, очень интересная тема, - Леон покосился на Маттиаса с опаской и незаметно отодвинулся от него подальше. - Чрезвычайно интересная и, ммм, очень тематическая, да. Но, боюсь, я сейчас полностью захвачен другой задумкой. Я пишу патологоанатомическую драму. Почти дописал. Ещё из новинок у меня есть "Слепой на чердаке", ужастик. Говорят, леденит кровь до полной гибернации.
Леон потёр нос, который ещё поскрипывал после горячей встречи в восторженными читателями. Он так и не понял, за что его избили, но для себя построил убедительную и лестную теорию: серые, прочитав книгу, перестали спать по ночам, из-за чего разозлились. А он просто попался им под горячую руку.
А иначе они попросили бы автограф. Может, даже два.
- Вы поосторожней, это не лучший поручень. Строго говоря, это даже не поручень, знаете ли.
В этот раз удача решила улыбнуться Леону. Молния не полетела к жилым кварталам или заводам. Влекомая резким порывом ветра, она развернулась и устремилась прямо к "форду", будто лично хотела потолковать кое-с-кем насчёт возмутительных инсинуаций о своей ориентации.
Приветственный треск разрядов намекал, что они обзавелись дико опасным врагом, представляющим собой безумный сгусток плазмы.
Да, удача улыбалась Леону именно так.
- О Манселл, берегись!
Тут Мандарини наглядно продемонстрировал, почему он уже одиннадцать лет охотится на молнии и ещё жив. Не думая ни секунды, не сомневаясь и не боясь, он на полном ходу выпрыгнул из машины. Впрочем, следующие пара минут, полные грохота костей, перекатываний и сбора головой каждого камня, так же наглядно показывали: жить можно так, что мёртвым позавидуешь.
Кое-как собрав себя с земли, Леон с трудом принял сидячее положение. Огляделся - это было особенно легко по той причине, что голова крутилась вокруг своей оси строго самостоятельно. И особенно бесполезно, потому что перед глазами всё плыло.
- Эээй, парень?..

Отредактировано Леон Мандарини (2015-04-28 20:12:46)

"Сейчас не сезон для цикад", - подумал Леон, но едва разобрал свои мысли за оглушительным треском. Цикады плевать хотели на неподходящие сезон и климат, они полностью вкладывались в концерт. Их стрёкот поднимался до самого неба и заставлял воздух вибрировать.
Парочка этих певучих насекомых явно забралась к Леону в череп и билась о его стенки изнутри. Пренеприятнейшее ощущение, особенно для того, кто чужд энтомологии.
Но вскоре оно стало ослабевать, как и хор воображаемых цикад. Зато осознание случившегося навалилось в полную силу.
"Я убил пурпурного. Взял и убил. Он предлагал мне рекламу, подбрасывал идеи, а я убил его".
Леон обхватил руками голову и подёргал себя за волосы. Скальп держался крепко, в отличие от крыши.
"И я даже не рассказал ему, что случится дальше в "Утопии утопленников", а он так переживал за мадам Свирепс!" - продолжался сеанс покаяния. Угрызения совести дошли до того, что Леон почти поклялся себе непременно исполнить последнюю волю Перванша и написать книгу о плазменных лесбиянках. А что, можно было бы нетривиально объяснить феномен двойных и тройных шаровых молний.
Мандарини с грехом пополам поднялся. Прошёл мимо оплавленного фонаря, на котором висела стрела с тросом. На ватных ногах приблизился к разбитому дымящемуся "форду". К собственности Коллектива, за которую дежурный молниеборец отвечал головой и прилегающими к ней частями тела. К верному другу, который всегда выручал во время погонь за плазменными гуляками. К просто хорошему автомобилю, который сберегали десятилетиями и веками - до тех пор, пока в дело не вступил сын рода Мандарини.
С доносящимися из автомобиля ругательствами можно было только согласиться. Но Перванш был жив, что очень радовало. Трупы обычно производят меньше шума.
Леон заглянул в окно, прижался к треснувшему стеклу бледной перекошенной физиономией. Салон был щедро орошён кровью. Маттиас хотел убивать и был в полном праве.
Вздохнув, как жертвенный агнец, Леон принялся расстёгивать воротник рубашки.
- Я понимаю вас, господин Перванш. У вас есть все основания злиться. Как вам будет удобней свернуть мне шею - внутри салона или на улице? Надеюсь, вам не придётся очень напрягаться, а то кровотечение никак не остановится.
"Ты доберёшься до цветоподборщика, ты сильный", - просемафорил он проникновенным взглядом. На себе-то он поставил крест размером с Пёрпл-Тауэр, но хотел бы верить, что Перванш всё-таки выживет.

Отредактировано Леон Мандарини (2015-03-21 21:25:08)

Когда Перванш начал выбираться из "форда", Леон попрощался с жизнью и со своей шеей, которая крайне нравилась ему в несвёрнутом состоянии. Всё-таки он был консерватором; мама родила его с одним строением позвоночника, и свыкаться с другим категорически не хотелось. Но и спорить с пурпурным, разбившим голову по вине кое-кого слишком прыгучего, чтоб быть осторожным, вряд ли бы вышло.
- Я всегда предпочитал красный цвет, даже в выборе машин времени, - сказал Леон.
Уж чего-чего, а красного было предостаточно. К тому же, судя по речи и состоянию Перванша, нельзя было исключать сотрясения мозга. Плохо дело.
- Там живёт ваш знакомый?.. Боюсь, он отсутствует. Никто не выглянул на грохот аварии. Позволите?
Леон залез в салон автомобиля и принялся рыскать в поисках набора первой помощи. Нашёл старый ботинок, оставшийся от бедняги Альберта С-13, в котором ещё хранилось немного самого бедняги Альберта, запасной трос для арбалета, собственную книгу с остроумными пометками коллег, резиновую курицу. Авария редко привносит порядок. Наконец, обнаружился и заветный ящичек. К нему были прицеплены совок и веник - ведь этот набор предназначался для охотников на молнии, а рабочие травмы у них известно какие.
Внутри ящика оказались бинты, лейкопластыри, мазь от ожогов, а также серая карточка-плацебо. Раньше было несколько настоящих, цветных, но шеф толкнул их на бежевом рынке, а сам ввёл стандартную переменную и начал лечить самовнушением. Мало того, каждого молниеборца заставили пройти курс первой плацебо-помощи.
Леон на этих курсах строчил книгу, как бешеный. Но об этом Маттиасу лучше было не знать. Пусть лучше думает о машине времени.
- Внимательно поглядите на эту карточку. Сначала одним глазом, три секунды, потом другим, пять. Что бы вы при этом не почувствовали, не волнуйтесь, так и должно быть. Кстати, а что вы чувствуете?
Вооружившись бинтами, Мандарини подступил к Перваншу и его разбитой голове. С кровотечением действительно стоило что-то сделать. Самым категоричным способом было, конечно, отпилить повреждённую часть, но такого на курсах не рассказывали. А жаль, такие знания очень пригодились бы Леону в писательстве.

Отредактировано Леон Мандарини (2015-03-28 19:31:37)

Два победителя по жизни глядели на величественно шествующую по небу молнию. Это было даже красиво, если абстрагироваться от громкого "ну какого хрена?!", заполняющего все мысли.
Уверения, что на значащийся в визитке адрес приедет целый грузовик книг, и уговоры ещё раз поглядеть на лечебный цвет, на этот раз скосив глаза и мыча под нос гимн Манселлу, застыли на губах Леона. Его пальцы разжались, плацебо-карточка и визитка выскользнули из рук.
- Мироздание меня ненавидит. Вас, наверное, тоже.
Леон заозирался. Он не мог взять Маттиаса с собой, не мог остаться и не мог бросить раненого. Долю секунды он всерьёз рассматривал вариант разделиться на двух Леонов Мандарини, настолько был подстёгнут адреналином и паникой. Но, по-хорошему, стоило просто отправиться в прошлое и, когда родители решат удалиться в спальню и заделать незадачливого сына, подсунуть им сканворд. Всё было бы полезней.
- Конечно-конечно, вам вообще нельзя двигаться и волноваться. Дышите, дышите, тужьтесь, не давайте языку западать в глотку, катайтесь по земле, чтобы сбить пламя, и совершайте по тридцать надавливаний обеими руками на центр грудной клетки, - отбарабанил Леон все те премудрости первой помощи, что застряли в голове во время пути от одного уха к другому.
Ему совсем не хотелось оставлять Перванша на этих странных людей, которые никак, абсолютно никак не отреагировали на разбившийся у них под окнами автомобиль, кошмарный грохот и взрыв разрядившейся молнии. Тот пацан, что невозмутимо продолжал играть в мяч, пугал Леона до чёртиков. Но другого выхода не было.
- Эй, мальчик! - позвал Мандарини. И изо всех сил не поёжился, когда мальчишка всё-таки поглядел на него. Не сразу поглядел, с лёгкой заминкой. Жуткий ребёнок. - Можешь отвести этого молодого человека в дом? Если он выживет, я дам тебе... - он прикинул свои скудные финансовые возможности. - Я дам тебе десять с половиной баллов.
Вот как легко решаются фундаментальные философские вопросы вроде цены жизни.
Как бы то ни было, мальчик кивнул.
- Простите меня, - ещё раз сказал Леон Маттиасу, извиняясь ещё и за возможную гибель в лапах маньяков-социопатов. Потряс руку Перваншу и засобирался. Суетливо подхватил с земли карточку и визитку, полез за арбалетом.
Инвентарь охотника на молнии разбросало по всему салону, машина пришла в негодность. А молния продолжала чесать к синим, будто опаздывала на званый обед.
- Я вышлю вам книги этим же вечером. Если меня не испепелит молнией. И не убьёт шеф, увидевший состояние "форда". И если мне не проломит голову кусок черепицы, с такой-то удачей на сегодня.
Последние слова Леон договаривал, уже сидя на велосипеде, что стоял у калитки. Ещё один повод отдать мальчишке свою почку.
Леон налёг на педали. На его спине болтался арбалет, трос заземления мотылялся из стороны в сторону причудливым хвостом. Велосипед был рассчитан на ребёнка, но молния не стала бы ждать, пока её преследователь найдёт себе транспорт поприличней.
Так, вихляя коленями и сжимая руль, украшенный логотипом какого-то современного кумира молодёжи, Леон помчался вслед за своим судьбецом. За спиной он оставлял разбитый автомобиль, раненного пурпурного и множество проблем, связанных с ответственностью за их состояние. Не думать обо всём этом, сосредоточившись на погоне, было легко и приятно.
Варкалось.

Отредактировано Леон Мандарини (2015-04-11 23:55:19)