Грена надо было проучить.
Слишком многим он перешел дорогу в беже. Слишком многим задолжал. Честно говоря, Улли не удивилась бы, если на складе этого обаятельного наглеца уже толпились кучи облапошенного им народу; а самого хозяина скоро нашли бы в ближайшем мусорном баке.
Или же вообще не нашли.
Внизу умеют хранить секреты. Это хроматики устраивают кипиш по всякому пустяку: день рождения, похороны, подрыв здания почты, пропажа любимого мишки….
С трудом дождавшись окончания первой смены и привычно не пойдя на ужин (местный врач скоро будет использовать, как живое медицинское пособие, в качестве скелета – он на это настоятельно намекал), рабочая решила потратить оставшееся время до второй смены с толком. Сходить в гости. Незваной гостьей, конечно. Но кого это волнует, когда речь идет о мировой справедливости, помощи голодающим детям в Кармине (пускай этих мифических детей никто не видел) и широко известных в узких кругах левых группировок, и, конечно же, обиженной женщине? Да и опять же, говорили, что у этого честного и неподкупного хозяина, обманывающего милых женщин, все же завалялась эта нужная вещица, как настоящие ночновидческие очки, а не проданная подделка. От них не отказалась бы даже Виола, умевшая несколько минут сидеть в темноте, что уж про остальных членов их дружной компании говорить!
Постаравшись несильно отсвечивать на местности в наступающих вечерних сумерках, мошенница и борец за свободу (именуемая некими несознательными членами Коллектива в черных плащах, как дефектный материал), прокралась в нужный ангар.
На двери был взломан замок.
Либо кто-то обиженный уже побывал, либо затаился внутри, как попавшийся на месте преступления. Что ж, если это не добрый друг хозяина, то, возможно, они договорятся. Ульрика полотно закрыла дверь, тем самым сделав темноту ангара еще гуще, заставляя напрягать зрение и убеждая саму себя, что мрак скоро пройдет, тут нет никого страшнее человека, а то и вообще пусто.
Собственная психика упорно сопротивлялась.
Утешало одно – тому, в темноте, было ничуть не легче.
С-13 знала, что недалеко от входа должна быть припрятана небольшая керосиновая лампа со спичками на случай пожара, землетрясения, чумы или таких вот случаев. Аналитическая часть мозга упорно склонялась к выбору – потерпеть еще немного, эмоциональная – идите все в СУД, мне страшно, АААААА.
Таки воспитанное рациональное чувство победило.
- Выходи! А то долбану по голове этой ночной вазой, кажись еще не использованной. Будет и больно и обидно.
В крайнем случае, пусть ржут стены над перепуганным человеком будущего. Ульрика как-то читала пару книжек о том, как Прежние представляли потомков. Особенно восхитили жизнь до почти 200 лет и начинающееся умение разговаривать без речи. От последнего они с «книжниками» точно не отказались.
И ни одному из Прежних даже в голову не пришло, что эти самые благодарные потомки откажутся от их достижений.

- Так и я не знаю: использованная она или нет, - флегматично поправила незнакомца Улли, делая шаг назад теперь уже в спасительную и защитную темноту, чудом не запнувшись об какую-то рухлядь и прикрывая глаза ладонью от режущего света.
СУДовец, говорите…
Облав по данному району еще не планировалось.   
Поднимать руки она не спешила, ибо: а смысл. Если это, внезапно, настоящий СУД, который никто никогда не ждет, то и так вопросы будут, что якобы законопослушная серая девица делает в данном мрачном месте, вдали от места работы и проживания. Насколько серые еще могут быть законопослушными в глазах черных плащей. Впрочем, ей казалось, что те и пурпурных членов общества на Перезагрузку с радостью отправят – было бы желание, а повод найдется всегда.
- А если бы я в руках держала некую хрень, взрывающуюся от прикосновения к полу? – с интересом поинтересовалась женщина. – Тем более, СУД бы уже скрутил, не предупреждая. Эти ребятки вообще не утруждают себя предупреждениями.
Если не идиот – догадается насчет здешнего безупречного места, в котором они оба оказались. Прямо арестовывай на месте: попались тепленькими в ангаре бежевого торговца.
Шума от третьего человека, кстати, так и не было слышно.
Выражение лица у рабочей стало ну очень скептическим. 
Везет ей просто в последние дни на придурков. Хоть Манселлу хвалу возноси.

О, город Смарагд, где давным-давно все пошло не так! Она может тоже бы была не против: замуж, детей и никаких тебе надоевших волнений, да размышлений: кого взрывать будем и зачем это нам всем сдалось. Но ответственность, взывающая на манер некого пепла, стучавшего в сердце. Но понимание, что все равно не дадут нормально жить.
Ибо они вправе.
А если вправе, то жить ты будешь, как в Правилах написано, и вообще. Серая? Заткнись и делай, что прикажут. Или – в расход.
Она вздохнула.
- Как там принято? Упоминание о Перезагрузке должно подвергнуть в состояние трепета и ужаса? Уж не обессудь, Фонарщик, но – нет. Маньяка я бы сейчас напугалась куда больше.
Рабочая сильно сомневалась, что парень побежит кому-то доносить, роняя по пути тапки и фонарь. На законопослушного гражданина он был похож чуть менее чем никак. Скорее – голову открутит.
Когда, незнакомец, наконец, свет убрал, с трудом удержалась, чтобы не выпалить «Наконец-то!». А то еще новые гости появятся, не такие уж дружелюбные, как она.
Из подвала так и не доносилось ни звука. Ну и зачем пыль в глаза пускал, спрашивается.
- С чего это? – насмешливо фыркнула Ульрика. – Я за компенсацией. Он тебя тоже достал?
Будет очень забавно, если Фонарщик тоже за очками. Как говорится: как делить будем? А сваливать он может сам – коль не мила.