Это можно было бы просто назвать походом — к нему заблаговременно готовились, складывали в рюкзак бутерброды, термос с кофе, плед, на который можно будет сесть. Но «поход» — слишком простое слово для того, что они с Дэмианом собирались сделать. А собирались они пойти ночью во внешние пределы, особенно никуда в глубины леса не направляясь — во-первых, ятевео, а во-вторых, можно заблудиться. Путь лежал через серый квартал и тот самый маяк, как самое безопасное место для выхода. На всякий случай Дэмиан отдал свой старый плащ, который пришлось немного укоротить, чтобы не путался в ногах. Со стороны это будет выглядеть как двое черных плащей, патрулирующих город, ну, или отправленных на задание. Если, конечно, кто-нибудь сможет их разглядеть. Маттиас надеялся, что такого не произойдет.
В очках ночного видения мир был странным. То есть, конечно, очки работали, было видно, что к чему и зачем, но предметы, цвет которых был виден всегда — будь то лужайка, окрашенная синтетическим цветом, или старые дома с сохранившимися  украшениями — становились черно-белыми. Маттиас как-то не удосужился спросить раньше, так ли это и у Дэмиана, но сейчас, когда они шли путям куда-то далеко вперед в поисках какого-нибудь поля или просто лужайки, он не смог удержаться:
— Слушай, Пустой ты наш. В ночи мир черно-белый, или это только нам не повезло с очками?
Задеть его он цели не имел, и обозвал лишь по дурной привычке, да и само прозвище звучало насмешливо, так что главным в вопросе он считал только его цель. И все. Вокруг были только оттенки темно-серого, давно привычные Маттиасу, но почему-то он надеялся, что на самом деле все иначе. Было бы круто быть трехцветным. Круто было и тому мальчишке, которого он уводил от Дэмиана, когда случайно его пристрелил.
Но они шли дальше и дальше, а лужаек так и не было видно. Словно лес никогда не кончится. В книгах Маттиас читал, что такого не бывает, но уже успел устать, так и не добравшись никуда. Жаль, что у них не было карты.

Отредактировано Маттиас Перванш (2015-05-20 11:18:22)

— Не бездушный, я понял, да, — Маттиас примирительно поднял руки и по привычке прикрыл глаза. А зря. Зацепился носком ботинка о шпалу. Повезло ему не рухнуть сразу же, а только пошатнуться. И пришлось понадеяться на то, что Дэмиан ничего не заметил. Так уж получилось, что половину его слов Маттиас пропустил, про себя чертыхаясь, и разобрал только то, что ночь бывает пурпурной и что где-то летит мышь. Точнее, последнее он проглядел — если бы не Дэмиан, то и вообще не знал бы.
— Здорово, — задумчиво проговорил он.
Вспомнились детские посиделки в темноте. Кто кого переглядит и тому подобное. Обычным правилом было «не жульничать», но кто в темноте увидит, что Маттиас прячется под одеялом? Так вот, чтобы не сойти с ума от страха, они рассказывали друг другу истории. В тему призраков — о том, как жили Прежние, догадки, легенды и ужасы. Одну из таких Маттиас и решил озвучить в ответ на вопрос:
— Если их можно считать призраками. Я слышал, что Прежние утепляли свои дома летучими мышами, вот они и поисчезали все, — эта история должна была быть правдивой. Рассказывали о заброшенной деревне, в стенах домов которой находили целые пласты мышиных трупов. Правда, деталей Маттиас не помнил, да и рассказать ничего толком не мог, а потому вообще пожалел, что вспомнил. — Одна из мусорных экспедиций вернулась, и они рассказывали, как в одном доме нашли дыру в стене, отодрали фанеру — а там такое. Жестокими были люди, что жили там, — Маттиас усмехнулся.
Он плохо запоминал страшилки. Только такие — слухи, байки, сплетни на интересующие темы, и то не всегда.
— А ты? Что ты знаешь? — спросил он, не представляя себе, что хочет услышать в ответ — страшилку или историю. Да что угодно, лишь бы Дэмиан сам рассказывал.

Отредактировано Маттиас Перванш (2015-05-22 00:13:14)

Дэмиан все-таки заметил, и Маттиас постарался не краснеть. Хреново получалось — доставлять кому-то неудобства не входило в его планы, а Дэмиан в любом случае оказывался рядом вовремя. А с другой стороны, ему хотелось этих прикосновений, пусть они и выражались в протянутой руке. Несмотря на все, шли они не держась за руку, и так уж по внутренним ощущениям выходило, что держали дистанцию. Это звучало отвратительно: в самом деле, по ночам в одной постели, и Маттиас целенаправленно закидывал на Дэмиана конечности, не собираясь отцепляться, а в повседневности — поодаль. Было в этом что-то неправильное. Но увы, идти чуть в стороне было даже безопаснее, особенно если вдруг поедет поезд. Маттиас живо представил себе, как призрак вылетает на них, а через минуту от них остаются только кровавые пятна, потому что один рванул влево, другой — вправо, не расцепив руки, и в итоге так и не определились, в какую сторону им обоим сигать. Маттиаса даже  передернуло.
— Нда уж. К черту поезда, действительно, давай осмотримся, — отозвался он после того, как оказался на платформе. Станция выглядела заброшенной: какие-то стулья валялись в зале ожидания, как он мог видеть через разбитые стекла, какой-то железный ящик с проводами валялся раскуроченным, словно из него вытащили всю полезную начинку. Только что может быть полезного в странной коробке? Того, что это обычный терминал, Маттиас не мог знать. Зато его внимание привлекла пожарная лестница.
— Либо мы пойдем внутрь и будем дышать пылью, либо полезем на крышу и осмотрим окрестности, — предположил он. Руки потихоньку замерзали, поэтому пришлось достать термос, сделать глоток горячего кофе и протянуть его Дэмиану. — Ты вообще в таких местах бывал, или только в Ржавом Холме?
Самое странное было в том, что станция находилась совсем близко к городу. Ее наверняка могли оборудовать под что-то полезное — если не Коллектив, то сопротивленцы или дикари. Но следов жизнедеятельности их всех Маттиас не видел. Хотя, может, из него просто был отвратительный детектив. Он не знал, где искать что-то интересное. Может, здесь было подвальное помещение; но заброшенная станция выглядела до того жутко, что Маттиас предпочел бы остаться на платформе. Здесь хоть был свет в виде Луны. И Дэмиана было видно. Кто знает, какая видимость будет внутри. Страшно.

Отредактировано Маттиас Перванш (2015-05-22 22:42:12)

— Но Ржавый Холм вымер от плесени, — возразил Маттиас. — И если Малахит вымер тоже, то ты вполне мог заразиться там и умереть. Очень странно звучит, знаешь? Уже два покинутых города — и из обоих ты вышел живым и здоровым.
Но Дэми попросил закрыть тему, а Маттиас просто побоялся озвучить так и напрашивавшийся вывод. «Может, и не было никакой плесени?» Странный вопрос. Вполне логичный для того, кому не нравится устройство Коллектива, но слишком уж конспирологический. Ежу было ясно, что плесень существует. Однажды Маттиас видел заболевшего. Правда, всего пару минут — его увезли подальше от людей и проверили контактировавших, но факт оставался фактом: плесень есть, и от нее никуда не деться. Не стоит забивать голову подобной ересью.
Впрочем, наверху было поинтереснее. Немного. Маттиас завертел головой по сторонам, надеясь увидеть город, и увидел его: ничего сверхъестественного. Хотя издалека Смарагд определенно напоминал разросшийся гриб. Не тот, что на ножке да со шляпкой, а такой, который обычно деревья покрывает. Примерно таким Смарагд и казался. А железнодорожные линии — его споры. Почему никому не позволяется прогуливаться вот так, как они с Дэмианом? Столько интересного можно обнаружить. Если хорошо искать..
Лебедей видно не было, ятевео на крыше не росли, а поэтому, разочарованно вздохнув, Маттиас улегся рядом с Дэмианом. Камень холодил спину, зато так было удобнее смотреть на звезды. Небосвод был ими усеян по какой-то системе, он и в прошлый раз заметил, что определенные звезды находятся на определенном расстоянии друг от друга, и сейчас это сохранилось. Разве что их положение немного сместилось. Совсем чуть-чуть. Ну, или так показалось Маттиасу.
Интересно, что об этом знает Дэмиан?
— И они тоже становятся пурпурными? — вместо пространных рассуждений вдруг выдал Маттиас. — Это же… просто белые точки.
Термос он снова достал из рюкзака и поставил перед ними обоими. Следом — два бутерброда. Но есть не хотелось, хотелось больше знать, а как? Как спросить и почему ему кажется, что вопросы звучат по-детски? Впрочем, никто из знакомых такие вопросы никому не задавал. Все вокруг считали себя самыми умными — такими, у кого никогда нет вопросов, потому что они уже все знают.
Вот это Маттиас и озвучил, пытаясь не думать о том, какую ерунду несет. А еще было странно то, что Дэмиан избавился от очков — в темноте это выглядело так, словно ночью он был в полной безопасности, хотя это не так. Лебедей же никто не отменял.

Вот что в Дэмиане удивляло больше всего, так это его готовность просто быть рядом, говорить на любые темы и совершенно ничего не смущаться. Сам бы Маттиас ни за что не полез растирать кому-то плечи без предупреждения. Но для Дэмиана это, казалось, было настолько естественно, что оставалось лишь удивляться. Но не возражать — это бы точно вышло глупо.
— Когда мы стирали в реке ковер, ты вроде не особо этим вопросом задавался, — усмехнулся Маттиас. Ему было бы крайне неудобно обнимать Дэмиана в очках — конструкция была громоздкой и нелепой и наверняка бы норовила выбить Дэмиану глаз. Или нос подбить. Потому, так и не разглядев цвета звезд, он их стянул и сразу оказался в кромешной темноте; единственным ориентиром стал Дэмиан, к нему Маттиас и привалился. Во-первых, так теплее, а во-вторых, просто хочется. Второе, конечно, важнее, но кто в иррациональности захочет самому себе признаться. В любом случае, одной рукой он его крепко обнял, вторую упихав куда-то под головы, чтобы не мешалась.
— Ну, от тебя мне надо совсем ничего, только такие ответы: где лежат ключи от самого главного СУДейского сейфа, график  поездов в Шафран, и, м-м-м. Рецепт самого вкусного кофе, — он тихо засмеялся в шею Дэмиану. — Шучу-шучу, честное слово. И, на самом деле, вы часто ездите с места на место? Как там, в других городах? Везде все так же, или где-то проще, или, не знаю… просто иначе?
Как-то не хотелось верить, что за Смарагдом есть только лесные чащи, а дальше — точно такие же типовые города. С делением на кварталы, хмурыми людьми, заботящимися только о процентаже собственных выродков. Всего этого вдоволь насмотреться Маттиас и здесь успел.
И все-таки хорошо, что пикник они устроили вне города. Здесь была хоть какая-то относительная свобода — если учитывать, что утром нужно будет на работу. Может, дикари облюбовали заброшенные города и живут себе припеваючи, а не занимаются бродяжничеством, как обычно рассказывают? Но увы — эта станция точно пустовала. А жаль.
Они могли бы уйти куда-нибудь подальше, найти заброшенный дом, обустроить его. И, как говорил Дэми, собрать людей, дать им укрытие, как-то структурировать движение. Перевернуть мир с ног на голову и с чувством выполненного долга отправиться спать, а наутро строить новый мир. Но пока что делиться несбыточными мечтами Маттиас не хотел — во-первых, они и вправду несбыточные, а во-вторых, Дэмиан…
...не был СУДейцем. Вот это он на него точно зря наговаривал себе. Дэмиан был человеком, которому не повезло оказаться полностью зажатым в тисках системы. Но и дураком он тоже не был, а значит, сам прекрасно понимает, на каком поле играет.
— И если бы ты не пошел в СУД, то куда? — спросил он, не отлепляясь. Дыханием он успел нагреть Дэмиану шею, и, соответственно, свой нос. — Где бы ты хотел быть?

— Ну да, и знаешь ты совершенно все про город, раз обладаешь волшебными ключами, — шутка не удалась, но как ерунда для произнесения вслух, наверное, годилась. Ладони Дэмиана, что удивительно, на лютом летнем холоде нисколько не замерзли. И это при общей его костлявости. Дэмиан выглядел относительно внушительно только за счет своего роста, а, значит, надо было начать готовить дома — вряд ли в корпусе им раздавали относительно съедобную пищу. А если и раздавали, то не факт, что Дэмиану доставалось как серому. Маттиас вдруг вспомнил, что Дэмиану выписали штраф за оружие, а значит, он мог уже не быть гражданином. Как бы еще так спросить тактично и вовремя.
Слушать Дэмиана он не переставал, только рукой зарылся в его и без того взъерошенные волосы. От каждого поцелуя, особенно на холоде, ему хотелось вздрагивать, и это он перенес в поглаживания. С затылки до шеи, по линии роста волос, и чуть помять.
Дэмиан звучал как… как подросток, получивший работу мечты. Наверное, это было здорово — сам Маттиас не знал, куда бы еще устроился, если не в ЦИА. А в первое время там ему было слишком страшно, чтобы оценить обстановку и ответ собственным желаниям. Так что в какой-то мере Дэмиан напоминал ему об утопичности и о том, что желания могут сбываться, и Маттиас задумался вновь, не прекращая попыток размять Дэмиану шею. Он вроде хороший человек, хотя СУД избавляется и от сопротивленцев, и от обычных преступников. Сам Дэмиан рассказывал в основном про расследования того Мясника — или как там звали того серийного убийцу — но здравый смысл подсказывал Маттиасу, что так просто не могло все быть. Не мог же одним собой Дэмиан косплеить полицию, отлынивая от обычной страшной СУДейской работы. Как-то сложно это получалось.
— Почему это «не понравится»? — переспросил он, после чего пояснил: — Могу понять. Просто… далеко не всегда, как я знаю, плащи решают загадки. Обычно они просто вламываются ночью, не разбираясь, и… и дальше ты знаешь.
Маттиас вздохнул.
— Вот здесь какой смысл? Где смысл в беспричинной жестокости? Я не виню тебя, не подумай, просто у вас есть серьезные недоработки. И, идя туда, ты знал? Знал, что и на подобное придется наткнуться?
Маттиас представления не имел о том, что кроме плащей существуют еще и ботинки, и воротнички, и кто только не, а потому не знал, что может просто что-то спутать. И уже жалел о том, что поднял эту тему: ему и вправду было интересно, что забыл Дэмиан в СУДе, как туда пришел. Но — тема почему-то была больной, хотя бы потому, что СУДейцы сопротивленцами завтракали. Но об этом просто хотелось забыть на время.

Девять лет, значит. Если за девять лет Дэми не поменял работу и остался несмотря ни на что, значит, что-то его там действительно держало, и проще смириться, чем надеяться его переубедить. Нет, СУД, конечно, выполнял роль полиции, но по большей части серые СУДейцев недолюбливали, и не просто так. А Дэмиан почему-то оказался в разряде «совершенно не опасен» — но только для Маттиаса. Отцу бы такой знакомец точно не понравился бы.
В такие моменты Маттиасу совсем не хотелось думать об окружающих и их мнении. С этим можно будет разобраться потом, а сейчас такие мысли только будоражили зря. Похоже, и Дэмиана тоже — казалось, что он не мог усидеть на месте с нерешенной проблемой, которую следовало бы оставить. Может, Маттиас приписывал ему свою линию поведения, а может, было у них что-то общее — но проще ответить на поцелуй, чем мучить Дэмиана вопросами. Правая рука окончательно затекла, поэтому на нее Маттиас оперся, надвиснув над Чертополохом, а другую его руку сжал в своей и прижал к полу, чтобы окончательно не потерять ориентацию в пространстве. И, вероятно, времени — если раскрыть глаза, все равно ничего не увидишь, значит, и никто другой — тоже. Кроме Дэмиана. Но ему можно. Маттиас жалел о том, что не может посмотреть ему в глаза, на зрачки, зато он мог получать информацию иначе. Прикосновениями.
— Чего еще ты не знаешь, Дэми? — просто так спросил он, как отпустил кожу на шее. Наверняка там останется еле заметный синяк. И коснулся губами губ — отрывисто, борясь с желанием посмотреть на него.
Смирившись с тем, что полулежачее положение все так же доставляло неудобства, Маттиас уселся на бедра Дэмиану. Так куда проще — и по щеке гладить, и смотреть. Если бы было можно.

Было не очень понятно, продолжал ли Дэмиан их тему разговора или просто сказал невпопад про правителей — и, честно говоря, Маттиасу было лень это проверять. Ему больше нравилось то, как Дэми реагировал. Стон смущал, но в темноте как-то безразлично — оставалось только понадеяться, что такая же темнота преследует не только его. Но, кажется, Дэмиан сегодня решил отыграться за все и сразу каверзными вопросами и такими же прикосновениями. Словно мысли читал, сволочь такая.
— Я тебе этими очками глаза выбью, лучше подумай как следует, — со смешком ответил Маттиас, подавшись вперед, так что теперь он надвисал над ним, опираясь на обе руки. И закрыл глаза, понимая, что попытки различить лицо Дэми останутся все так же тщетны. Ориентировался он на слух, на дыхание Дэмиана, но на губы все равно не попал — ткнулся носом в подбородок.
— Если убил, прости, — не смог сдержаться Маттиас, после чего украсил шею новым синяком — чуть ниже, чтобы можно было спрятать под воротником рубашки. Заодно он подумал, что попытаться одной рукой расстегнуть плащ, а за ним и рубашку темной холодной ночью — идея замечательная, за такие иногда немножко убивают, но в случае чего согреть можно будет своим телом. Если.
Зато эту идею точно можно воплотить в жизнь в сравнении с. Неважно.
Отвлекать от нее пришлось новым поцелуем, чтобы Дэмиан не возмущался и просто потому, что хотелось. Хорошо, что на плащах пуговицы большие. Удобно.

— Сам лег рядом со мной, так что возмущения твои нелегитимны, — ответил Маттиас на замечание про холод. Он его всей спиной прочувствовал чуть раньше, так что пришло время пострадать и Дэмиану. Впрочем, тот с этим, похоже, совсем не был согласен — всю мощь страшной мсти пришлось испытать на собственной шее. Зараза.
Вслух же он смог только что-то промычать, не совсем внятное и понятное ему самому — Маттиасу и это нравилось, и смущало одновременно. Оставалось только понадеяться, что Дэми совсем не видит его лица, ну, может, только очертания. Он вообще ощущал себя слепцом, заведомо поставленным в неудобное положение, но все бывает в первый раз. Правда, если следующий они решат тоже устроить на природе, то это будет днем. Наверное.
Повисшая задранная рубашка его не особо волновала — Дэмиан тоже не был раздет до конца, в лютый холод сойдет, как решил Маттиас, поэтому просто прижался своим животом к его.
— Я еще не придумал, как с тобой расквитаться, — притворно сознался он, как только Дэмиан отпустил его шею, — не расстраивайся, ладно?
С этими словами он довольно деловито просунул руку в его брюки, решив, что все же нужно сжалиться и не снимать их полностью. Благо Чертополох-младший не возражал против новой встречи.

Маттиас бы продолжил краснеть дальше, если бы не Дэми. Дэми с этой задачей справлялся лучше — у него получилось сделать это только за одну фразу. Вот Маттиас еще бы десять минут мог ужиматься перед тем, как окончательно смутиться и спрятаться, а тут… А тут так вел себя Дэми, и это не могло не умилить.
А еще он почувствовал в своих руках инициативу, что довольно быстро его успокоило. Дэмиана пришлось усадить, обнять обеими руками — сначала, разумеется, полностью избавив его от рубашки, в случае чего он прикроет его плащом или собой.
— И что за эксперимент ты думаешь провести? — шепнул он ему на ухо, а потом постарался вспомнить всю книгу в подробностях, что было немного затруднительно, учитывая, что героям Маттиас почти не симпатизировал, а потому и забыл. — Там много всего интересного было. А у нас в реквизите есть только твой ремень, холод и никакой смазки. А без нее ничего того из репертуара Моркоу, что мы еще не делали, не выйдет. Так что колись.
Ему и вправду нравилось то, что выпавшие слова Дэми были такими… деревянными, совершенно не подходящими обстановке. Но долго так продолжаться не могло — еще не хватало, чтобы Дэмиан остался наедине со своими грязными фантазиями и не показал их Маттиасу. Чего кривить душой, какие-то он тоже прятал и обдумывал, но если Дэми не скажет сейчас, то не скажет никогда.
Маттиас провел по его спине рукой, отмечая, что та замерзает, после чего свалил его обратно на плед и оба их плаща. Пришлось стянуть рубашку и с себя, после чего накрыть его собой и поцеловать за ухом.
— Ну?

— Оу, — только и смог выдавить из себя Маттиас.
Черт подери, да Дэмиан Чертополох был наибольшим мазохистом из всех, которые ему могли встречаться. В таком деле явно было важно иметь под собой теплую кровать и подушку, в которую в случае чего можно вцепиться, а Дэми же избавился от всего, что под ним было. Кроме пледа. На какое-то мгновение Маттиасу даже стало его жаль, впрочем, это чувство сразу затопило другое — то, которое добавляло нежности и обожания. Не мог его Маттиас подвести.
...или мог. Опыта-то у него не было. Никакого.
— Знаешь, это очень серьезное предложение, его надо обдумать хорошенько и только потом утвердить, — попытался отшутиться Маттиас, хотя отпускать Дэмиана он не собирался. Баночку он просто поставил рядом, надеясь, что не потеряет в темноте. — Если ты хочешь, то да.
На самом деле он уже умудрился крепко возбудиться от одной этой мысли, что Дэми наверняка ощущал, но раньше о подобном Маттиас предпочитал не задумываться — слишком рискованным выглядело такое предприятие. А вот Дэмиан, кажется, был совсем плохим парнем. Плохим и опасным.
Коротко поцеловав его, Маттиас все же нашарил рукой очки и закрепил их снова. Нужно было избавить Дэмиана от остатков одежды, что он и сделал, обняв одной рукой. Про себя отметил, что разбил Дэми губу — отвратительно выходило, но времени на то, чтобы самоуничижаться и рассыпаться в извинениях, не было. Да и смелости тоже. Почему-то в книгах все люди были куда раскованнее.
— Перевернись? — попросил он сбившимся голосом, как закончил с одеждой на двоих. Дыхание сбилось куда раньше, но этого Маттиас совсем не замечал. — Стой, стой, погоди. Не надо.
Было бы куда лучше, если бы они все же оставались лицом друг к другу — тогда бы в случае чего он мог увидеть реакцию Дэми. Сам же он открутил крышку, зачерпнул немного пальцами и с сомнением посмотрел на Дэмиана. Хорошо хоть тому за очками не было видно мимики. — Уверен?
Он уселся совсем близко на корточки, заставив его совсем немного приподняться — так, чтобы их члены соприкасались, Дэми это нравилось, значит, и сейчас сработает. После чего осторожно ввел в него два пальца, щедро вымазанных вазелином или что это там было, неважно, лишь бы не было совсем неприятно. Хотелось, конечно, всего и сразу, но... Дэми же.

Не был Маттиас готов, к такому в принципе подготовиться нереально. Особенно если ты девственник и особо не представляешь себе процесс. То есть, спасибо великим писателям, представляешь, а вот насчет ощущений как-то сомневаешься. Зато, похоже, не сомневался Дэмиан — взял дело в свои руки. Если так, конечно, можно было сказать. Но, несмотря на то, что ему было приятно и хотелось еще, волнение перевешивало эту чашу, поэтому, особо не скрываясь, он в ответ просто поцеловал Дэми, к счастью, не убив того очками. В горле застрял какой-то странный ком, из-за которого появилось стойкое ощущение, что словами Маттиас все только испортит.
Значит, будем смущаться и портить.
— Сам напросился, — выдохнул он ему в губы, после чего вновь уложил на лопатки — в сидячем положении у них вряд ли бы что-то получилось, а мандариновское «на шкафу» опробовать Маттиас был не в состоянии. Окончательно расхрабрившись и закинув ноги Дэмиана себе на плечи, он постарался осторожно протолкнуть в него свой член, о чем почти сразу же пожалел. Руками всегда было проще, можно было хоть  что-то контролировать...
— Если что не так, сразу говори, — попросил он, надвиснув над Дэмианом на обеих руках.
Его все еще когнитивило то, чем он тыкался в живого человека.

Дэми было неудобно, по его лицу читалось, и читалось хорошо — хотелось начать извиняться, стянуть с себя очки  к чертовой матери, из-за которых дистанцию сократить вряд ли получилось бы, и просто заняться самоедством. Но еще Дэми хотел продолжить — на его условиях. И это можно было понять. Сам Маттиас все же слишком много воли давал эмоциям, волнению.
— Извини, — все же не смог удержаться он. Ему было стыдно. Стыдно за то, что с самого начала не получалось. Проще было бы отсосать (что за мерзкое слово!), чем убить в себе моралфага-перфекциониста.
Ощущения, конечно, были необычными — контроль плавно перетек в руки Дэмиана, только от него зависел весь процесс. А точнее — от его реакции. И когда тот опустился обратно на спину, Маттиас ловил ее, двигаясь куда осторожнее, чем в первый раз. Совсем теоретически (верить Моркоу уже не хотелось, да и какая разница, все-таки, когда можно проверить самостоятельно), подобное могло бы доставить удовольствие, но скорее из-за необычности. Если бы на месте Дэми оказался Маттиас, то он бы зажался, и процесс превратился бы в пытку. Значит, нужно избежать того же со стороны Дэмиана. Но как? Мягко целовать в шею у Маттиаса бы не получилось из-за дурацких, гребаных, мать их через жопу, очков. Нести чушь — обалдительное занятие, отвлекать только будет. Поэтому он решил ничего не делать кроме того, что уже было. До конца вынимать он не стал, а вот как Дэми попривыкнет, можно и напористее. Этого Маттиасу очень хотелось.

Отредактировано Маттиас Перванш (2015-05-31 23:04:25)

Все происходящее было странным. К этому быстро привыкаешь, но все равно — вместо того, чтобы пыхтеть от боли, как пару минут назад, Дэмиан дышал… томно. Или кто-то приукрасил в своих фантазиях. Правда, потом он притянул Маттиаса к себе, ничего не сказав, так что тот даже не успел подумать, что что-то идет не так. И да, так было куда теплее. Жаль, что еще никто не придумал техники, когда можно вжаться в другого человека, прилипнуть намертво и остаться так до конца своих дней. Смущение потихоньку проходило, а за очками Маттиас фактически спрятался, и потому мог совершенно спокойно созерцать лицо Дэми, не боясь, что его взгляд поймают и как-либо прокомментируют. Хорошо только, что сам Маттиас не знал, как выглядит со стороны.
— Раздавлю — сам себя отскребывать станешь, — шепнул он, после чего поймал губами губы Дэмиана, оставив только мизерные крохи от того, что могло бы быть поцелуем. Надо будет без очков. И при свете. Обязательно.
Двигаться он не перестал, только губу закусил, наконец-таки закрыв глаза. Слишком много поступало тактильной, звуковой информации, чтобы смешивать ее с визуальной. Выходил какой-то ядреный коктейль; и Маттиас все же перестал сдерживаться. Плюсом ко всему еще был член Дэмиана, тершийся о его живот — вот, значит, зачем тому были объятия. Логично.