— Нет, не сдам, — быстро ответил Маттиас, пытаясь оторвать взгляд от глаз Дэмиана. Он его явно пугал, этот... черный плащ с голубыми наклонностями и пустыми глазами. И заставлял думать, что если кто-нибудь узнает о случившемся, им обоим крышка. Прямо как посвящение. Идешь с кем-то на убийство. Что, в принципе, сейчас и получилось.
Таки Маттиас ему действительно нравится. Это немного огорчало — обычно во всех романах люди из-за этого страдали, и как нужно правильно принять такую информацию, Маттиас не знал. Равно как и был без понятия, насколько это может быть противоестественно. Люди так и говорили, но вот — трехцветные дети имели право на существование, а об одинаковости человеческих эмоций и чувств вне зависимости от пола еще Моркоу писал.
Было стыдно. Очень. Наверное, то, что Маттиас покраснел, видно даже серому. Осторожно выползши из-под Дэмиана — тот все же не заслуживал участи быть скинутым с высоты пятого этажа — Маттиас уселся на краю крыши, свесив вниз ноги.
— Так. На дружбу это влияет или нет? Если не влияет, то ладно, — с трудом согласился он. — И... и я просто не знаю, что должен делать в подобной ситуации. Знаешь, такому не учат. И ты обязательно молчишь о произошедшем, о том, что был здесь, о слепых и остальном. Иначе я сам кому-нибудь скажу, — это было крайне обидной мерой для Дэмиана, но не пойти на нее Маттиас не мог. И ему все-таки, наверное, понравилось. Или не понравилось. Непонятно, в общем.
Тем временем застучали ботинки по лестнице. Третий этаж или все же четвертый? Но разговаривали они тихо — все равно никто не слышал. Наверное.

Маттиасу было нечего ответить на это обвинение. Вообще-то было вполне логично с его стороны подозревать Дэмиана во всех смертных — на то он и был черным плащом. Сколько от его коллег страдало, фактически, безвинных людей, кого запытали до смерти, заставляя сознаться во всех выгодных СУДу прегрешениях. И Дэмиан… вроде хороший парень, а стрелял. Кто их знает. Наверняка их учат очень хорошо врать.
Конечно, это было глупо и параноидально. Все люди могут быть людьми, и правильно Дэмиан сказал, нужно видеть не только работу в человеке.
— Извини, — пробубнил он, смотря вниз. Можно было бросить еще камешек — с риском свалиться, конечно. И обернулся:
— Эй, стой же ты! Что ты…
Правда, реакции не было — Дэмиан уже спустился по лестнице вниз, и Маттиасу больше ничего не оставалось, чем броситься за ним следом. Здесь действительно был мальчишка, но… какая от него может быть угроза?
— Стой, говорят тебе! Чего ты прицепился? Он же не убивать сюда пришел, в самом деле!

Черт. Дэмиан совсем не ориентировался в здании, ан нет — несся аки агнец от мясника. Да он же провалится. Или еще чего хуже — шею, в общем-то, свернет. Идиот паршивый.
— Да стой же ты! — снова завопил Маттиас в надежде, что будет услышан. Но нет — кто-то вместо того, чтобы хоть что-то крикнуть, только обо что-то ударился. А потом затих. По крайней мере, звуки были такими. Поэтому Маттиас шел на звук, без труда пролезая в выбоины и особо ни за что не цепляясь — правда, потом одежду придется стирать. Вот и ходи на прогулки с Чертополохом. Параноик чертов.
Мальчишка же в это время брыкался, стараясь отбиться, а потом захныкал:
— Да никто меня не посылал и ничего я не видел! А ты вообще кто такой, с чего за мной носишься и следом ходишь? Какого хрена ты за мной следишь, а-а-атцепись!
Вопли Маттиас слышал, а потому сразу сориентировался. И увиденное ему явно не понравилось. Кто-то излишне параноил и теперь был готов убить в очередной раз. Мнение складывалось просто наихудшее. И вот как с ним еще и общаться, когда он бросается на любого человека, даже не пытаясь внемлить голосу разума?
— Ну, что-то незаконное ты задумал, это я слышал. И попытался убраться, а ты за мной пошел. Ничего я не знаю. Ничего ты не задумывал. Отпусти, и разойдемся мирно, — продолжал вещать мальчишка, когда Маттиас осторожно ступил на готовую проломиться плиту. Да тут все здание рухнет, если будут продолжать гоняться за кем попало.
— Действительно, почему бы вам обоим не успокоиться? — зло сказал Маттиас. — Прекрати убивать ребенка и подумай своей головой, что можно было услышать или увидеть. Знаешь, дети обычно не суются в чужие дела, а тут ты сам его в них втянул. Кому-то может стать интересно. Эй, а ты не С-82? — наконец осенило Маттиаса. Черт. Дэмиан уже запалил его. И в таком случае — да, абы кого отправлять по пятам за Дэмианом не стали бы. А значит, все видел. Парнишка же в ответ утвердительно мотнул головой.
И Маттиас насупился.
— Свои, — бросил он Дэмиану, после чего развернулся и пролез обратно в проем к лестнице.

Еще от С-64? Значит, не такой уж и умный был мальчишка. Маттиас помрачнел еще больше. Получается, это он привел сюда Дэмиана и позволил ему спалить ребенка. Хотя в другом случае ребенку могло не поздоровиться еще больше. Что ж делать и как быть, если ситуация не предполагает благополучного исхода?
— Следил, конечно, — буркнул он, когда был уверен, что их не слышат. — Я же и попросил. Доволен? Тебя в сером квартале могут загрызть, вот я и попросил присмотреть за тобой. Но кто-то совершенно не умеет присматривать. Что печально. Ты можешь дуться и обижаться, а я просто перестраховался, не все же мне за тобой хвостом по серому кварталу ходить, верно? Так что нет, это — свои. Неплохо же иметь личную собаку, которая в случае чего кого-нибудь позовет на помощь.
Тон становился все ниже и ниже — вины своей признавать Маттиас не хотел, а потому шагал впереди, собираясь вернуться домой. Только вот он не был уверен, что это же желание с ним разделяют.
— Ладно. Ты куда сейчас?

Ну, вот. Теперь ничего хорошего не получится. Да и Маттиас хорош — лгал с самого начала. И про пистолет, все еще лежавший в чемодане, и про слежку, которая явно показывала всю его паранойю. Но реакция Дэмиана его удивила. За подобное свинство по отношению к нему хотелось себя поколотить. Но увы, мазохизма в Маттиасе не было.
— Я знаю кое-что получше, — вздохнул он. — Никто никого винить не станет, если никто никому не скажет. А если что… Его же уже оформили как пропавший?
Чтобы объясниться, Маттиас завернул за разрушенную стену — на крыше вроде никого не было, а значит, никто больше не увидит, и распаковал чемодан. Пистолет перекочевал в руку Дэмиану.
— В случае чего сможешь воспользоваться. Он теперь… твой личный. Раз уж ты идешь на криминал, будь добр, хотя бы его не сдавай обратно в СУД. И… нет, я не собираюсь никого просить присылать кого-то нового, — Маттиас совсем смутился. — В смысле, если ты не хочешь, то попрошу, а если хочешь — можешь приходить. Почему нет. Только извини, ладно?
Все это было слишком отвратительно — кто-то заварил кашу и теперь ее расхлебывал, понимая, что творится явно что-то неладное. Плюсом он не хотел терять друга (вероятно, если тот так считает) и будущего революционера (точно). Потенциал у Дэмиана был, он же не был глупым, этот парень. С ним можно было работать. По крайней мере, на это Маттиас надеялся.

— Ы-ы-ы, — только и сказал Маттиас, во все глаза уставившись на Дэмиана.
Отступать тому было некуда. Ну, разве что еще два шага назад — и вот она, стена. Так и хотелось спросить: «Что с тобой, парень, тебе тридцать лет, тебя разводят как маленькую девочку, а ты плачешь?» Но увы, такого вслух Маттиас не мог сказать. Тем более, он не знал, что конкретно вызвало такую реакцию.
— Эй, тихо-тихо, — попытался Маттиас сгладить ситуацию и обнял Дэмиана за плечи — осторожно, как котенка, а то мало ли. — Ты за что извиняешься? Что вообще случилось? Ты там жив? Эй? Давай лучше ты успокоишься, мы вернемся ко мне домой, — надо было как-то избавлять Дэмиана от прелестей серого квартала, может,  в них была проблема. — Ты выпьешь чаю. Или коньяк. Хотя нет, коньяк ты уже выпил, можно еще взять. Давай, просто возьмем и пойдем. А то знаешь ли, тут толпа серых, растерзают на мелкие кусочки, арматурой забьют, каннибалам скормят. Ну, как обычно, идеальное детство. Ты сейчас не очень в состоянии есть на ужин каннибалов. Давай, идем.
Что делать? Этот вопрос бил по вискам. С одной стороны — внезапный Дэмиан с его идиотскими выходками, с другой — Маттиас с такими же, а в общей сложности просто непонятные ситуации одна за другой. И решать их хотелось меньше всего, хотелось включить инфантилизм и не быть мужиком. Но кто-то же должен. Почему все так сложно с людьми?
— И да, что ты будешь делать? — осторожно спросил он Дэмиана, все так же крепко держа в объятиях. — Ну, в смысле… в смысле… ну просто. Что будешь делать.

— Да не за что, — Маттиас пожал плечами. — Куда бы я его дел, сам посуди. Да и не  в больнице же возвращать, я не видел там твоего чемодана.
Пистолет все же угадывался под одеждой, поэтому Маттиас себя заранее проклял — лучше бы дома вернул. Сейчас бы лежал в чемодане да не вызывал лишних подозрений. Если те, конечно, будут. Выпить и покурить устроить было сложно: Маттиас понятия не имел, где здесь поблизости любой магазин, где можно купить подобное и унести домой. Бар не подходил. Это же он и сказал Дэмиану — если уж тот знает, куда идти, то пусть ведет.
Настроение было странным. Но тема была переведена — за что можно было все-таки поблагодарить Дэмиана. Инцидент на крыше уже почти забылся, словно его и не было, а тревожить воспоминания Маттиасу не хотелось. Хотя вывод уже был: если бы ему это казалось отвратительным, Дэмиан бы собрал спиной все камни под маяком или что это за строение там было, еще с крыши свалившись вниз.
Что ж он за человек такой, зараза. Забивает голову всякими ненужными вопросами. Нет, возможно, с Ником была похожая ситуация, но поцелуя (страшное слово) там все же не было. И вообще — никаких поползновений.
— Мда, — случайно гукнул Маттиас вслух, после чего исправился: — Не, ничего. Все в порядке. Там еще коробок целая куча. Лень. Может, ну их?

Когда Дэмиан полез за книжкой, Маттиас приуныл. У него-то хватало налички и на выпить, и на остальные радости жизни. Он бы мог сказать: хей, я проставляюсь, а ты таскаешь коробки. Тогда работа во вторую смену у Маттиаса могла и не казаться работой. А так — дружеской помощью.
Впрочем, когда Дэмиан расплатился, Маттиас все же поклевал носом в каждую пачку сигарет на прилавке и взял. Одну точно такую же, как ему на работе подарили, стоимостью в шестьдесят баллов. И другую — за тридцать пять, вроде не совсем страшно, но, наверное, тоже можно курить. Да и было написано, что они более «легкие» по сравнению с уже привычными.
— Уникальная возможность — это потому, что ты обычно вообще не готовишь? — скептически поднял бровь Маттиас, когда смог наконец разобраться с ботинками, чемоданом и прочей утварью, которой пока что не нашлось место. Обувной тумбочки в прихожей не было. Дом вообще был пустой, если не считать старой мебели. Ее потом оттирать веками, приводя в нормальное состояние. Эх, а в пурпурном квартале у него уже все было свое, родное… но кто-то больше не пурпурный. А кому-то повезло еще меньше.
При словах Дэмиана Маттиас засмущался.
— Эй, напиваться вообще-то ты собрался, — напомнил он, поглядывая на бутылку. — Сам пей. А мне противопоказано. И как часто черные плащи пьют? Ты что, вообще все бары в Смарагде знаешь?
С каменной рожей а-ля «я не сопьюсь» Маттиас уселся за стол, поглядывая на творящееся на плите безобразие. Или образие. В серые Дэмиан не годился, в горничные — тоже. Крошки. Гребаные крошки на столе.
Молчать, молчать, молчать. Иначе будет только хуже.
Крошки.

Веселые были у СУДейца шуточки, ничего не скажешь. От таких хотелось вздрагивать. Маттиас покачал головой, сообщая, что понятия не имеет, какие есть еще способы. Вообще-то парочка у него была, но сейчас у него был только один вариант — попробовать съесть приготовленный Дэмианом ужин. Крошки все еще привлекали его внимание.
И, кстати, вышло довольно вкусно. Похвалить с набитым ртом, правда, не получалось, но почему нет.
— Эм, — сказал Маттиас, когда Дэмиан поднял тост. Ему чокаться было разве что кружкой с кофе. Немного задумавшись, он символически плеснул коньяк в кружку, после чего предупредил: — Спиваться будешь все равно сам. За… твой пистолет.
Маттиас задумался. А тогда, когда он пил в баре с Лимонни, что конкретно смог сказать и что слышал Дэмиан? Наверное, эта часть его истории останется для него тайной, но спросить он все же решился. Не сразу, сначала умял один из бутербродов, потом — кофе, а еще потом — вытер к чертям гребаные крошки. И только закончив этот ритуал, тихо-тихо-осторожно заикнулся:
— А что было в баре, когда мы там сидели? Неловко вышло.

Маттиас только задумчиво почесал затылок. Да, он встречался со связным, выпил стопку водки, тот, вроде, тоже себе заказал, а вот что было дальше, Маттиас не помнил в упор.
— М-м, — протянул он, — я его больше не видел. И он пил, между прочим, не мог не пить. Да и вряд ли я мог так потерять над собой контроль, — здесь Маттиас окончательно смутился. Наутро у него просто болела голова, но намека на то, что домой он вернулся не один, не было. Или... в пижаму его переодевал Дэмиан? Боженьки, как все плохо-то.
Решительно отставив кофе в сторону, Маттиас потянулся за другим бокалом и, сомневаясь, налил себе. То ли повторять тот же смертельный трюк для проверки, то ли не стоит. И не при Дэмиане же. Так. Спокойно.
Зажмурившись на всякий случай, Маттиас таки опустошил бокал залпом. Вроде ничего не произошло. Разве что стол начал крениться, а так - все отлично.
— Я... Мог начать пить потому, что на работе были проблемы с Вердепомовым, — предположительно соврал он, глядя в серые глаза Дэмиана. И почему они не нравятся людям? У Дэмиана был замечательный стальной оттенок с почти незаметными вкраплениями темно-красного. Ну, или так по пьяни казалось Маттиасу.
— А ты и за этим парнем потом гонялся? — уточнил он, не отрываясь от созерцания.

— Носы? Что не так было с носом? — Маттиас попытался напрячься и вспомнить, что происходило. Может, это какое кодовое слово. Но, похоже, Дэмиан говорил конкретно о внешности, и Перванш совсем немного расслабился. В конце концов, коньяк все же дал в голову.
Еще надо было двигать коробки, надо было доесть сэндвичи, надо было вытащить сигареты из карманов, но почему-то не хотелось. Хотелось сидеть, слушать и ничего не делать. Деревянная поверхность стола манила, серые глаза — тоже. Ну и что, что совсем не редкий цвет, зато Дэмиану идет. Наверное.
Услышав об отце, Маттиас напрягся вновь.
— Папа мне ничего не говорил. Не, он наблюдательный и вряд ли бы такое забыл, но мог бы и сказать. А, точно. Потом ты увел меня на допрос, и стало не до этого. Спасибо, кстати.
За окном темнело. Точнее, так казалось самому Маттиасу — фонари еще не включались, но солнце потихонечку укатывалось за горизонт. Стол казался все более привлекательным, чем раньше.
— Если что, можешь у меня переночевать, не знаю, как долго будет продолжаться твоя попойка, да и вдруг ты все еще боишься серого квартала, — весело заключил Маттиас. — Но тогда нужно разобрать коробки, где-то было еще одно одеяло. А. А ты не брал у меня книгу? Две  я тебе давал, и еще одна пропала. Не знаю, которая. Вдруг она не в тех руках…
Нет, стол был слишком привлекателен. Но чужих глаз он побороть все же не мог. С этим нужно было что-то делать, и срочно. Вместо баек Маттиас говорит всякую несуразицу. Но не пугать же Дэмиана отрубленными головами, на самом деле!

— Брось, — Маттиас смутился. Еще не хватало, чтобы Дэмиан с его манерой говорить начистоту снова напоминал про боязнь или ненависть. Особенно вот так по-детски, в таком случае это скорее похоже на общение двух мальчишек, делящимися сокровенными тайнами, а не на слова тридцатилетнего мужчины.
Правда, Дэмиану было всего-то двадцать девять. Впрочем, он был пьян, а потому подобное, наверное, все же простительно.
С кружкой кофе расставаться не хотелось — и без того в горле саднило из-за выпитого коньяка. Голова потихоньку приходила в норму. Ну, или так казалось самому Маттиасу. Как бы там ни было, коробка с одеждой перекочевала на кухню к лестнице на второй этаж с мысленной пометкой “разобрать потом”, коробка с всякими побрякушками решительно была отпихнута в самый дальний угол, и тут Маттиас завис.
— Тебе в гостиной или в спальне? В спальне есть кровать. Правда, тогда матрас и одеяло понесешь ты, — самая крупная коробка пинками была придвинута к Дэмиану.
Были еще коробки, но не очень трезвый Маттиас не помнил, что там было, а, главное, зачем. Ой, точно. Посуда же. И еда, не убранная в холодильник. И дочерта еще чего важного. Определенно лень.
— И, пока ты там разбираешь матрас, у меня будет к тебе вопрос. Очередной из разряда “совершенно секретно и даже Маттиасу не говорить”, — с удовольствием озвучил он. — Зачем вас постоянно отправляют в серый квартал? Знаешь, люди там и без того пачками мрут, а вы еще десятки добавляете. И ладно бы террористов ловили, иногда, знаешь, самых обычных людей загребаете. С какой стати?
Во время своей речи Маттиас запнулся о маленькую коробочку и пролил кофе. Ну и ладно. Завтра можно будет убрать.
А еще ему смутно подумалось, что это Дэмиан своей неряшливостью его портит.

Маттиас только поморщился, когда Дэмиан ответил. Он просто не задавался вопросами! Это несправедливо. Любой думающий человек начал бы, а этот вот… не захотел. И это было обидно, чертовски обидно. При этом Дэмиан совершенно плевал на цветоиерархию — вот, сейчас вел себя  с ним наравне, а то и покровительственно — вон, не дал упасть — хотя оба совершили грехопадение, только один — в синие. То ли это старые привычки, то ли Дэмиан действительно относился к людям по-человечески. Как на такой работе можно сохранить человечность и при этом не задаваться вопросами?
В Дэмиане определенно была какая-то загадка.
Но нужных вопросов для того, чтобы ее разгадать, у Маттиаса не было.
К счастью, особо падать от выпитого Маттиас не собирался, а потому кружка отправилась на пол — он надеялся, что никто ее не пнет и не придется вытирать лужу еще и здесь — и помог подправить матрас. В кровати была хитрая защелка, и Дэмиан пытался ее вдавить вовнутрь, пока прыгал. Забавный метод решения проблем, на самом деле. Вдавить препятствие прежде чем разобраться, как оно может помочь.
— Я тут, в соседней комнате, — буркнул Маттиас, уходить не собираясь. Подушка с одеялом отправились на матрас, комплект белья надо было искать в других коробках. А это значило, что можно было налить себе еще коньяка.
— Подумай об этом, — просто сказал он, и уточнил: — Наверняка были нарушения. Довольно много действительно безвинных людей погибает в ваших руках. Кто за этим стоит, а, главное — зачем? По личным интересам такое происходит или по чьей-то указке? Тебе виднее, а мне… просто интересно.

Кружка с кофе отправилась в мойку, пить еще Маттиас не рискнул — в отличие от Чертополоха, все еще хлещущего коньяк так, словно это последний коньяк в его жизни. Ну, или в СУДе так принято было. В любом случае, от масштабов попойки глаза у Маттиаса все же лезли наружу. Он так точно не мог.
Дэмиан его расстроил. Да, ошибки случаются, да, ЦИА тоже работает и по личной указке, и в пользу чьих-то интересов, и да, Маттиас оставался почти единственным чистоплюем. Но СУД отдает прямой указ на отправку людей на Перезагрузку. Вполне логично, что какой-нибудь старший офицер был способен упечь всех своих недругов за просто так. Но Дэмиан говорит только о недосмотре. И это, конечно, еще больше печалило Маттиаса.
Мир жесток. А не хочется.
При вопросе о сигаретах он вздрогнул, поняв, что от несправедливости всея готов расплакаться.
— А. Вот, — он вытащил обе пачки, после чего утянул одну из уже знакомой марки. А что. Если уж во все тяжкие, то с головой. Пить, курить. Линкольном закидываться — которого нет. Кстати. — Слушай. Помнишь, ты меня тогда на допрос вел? А куда ты дел карточки, которые я тебе лично как улики передал? Ты же не мог их сдать наравне с остальными, а я соврал, что уничтожил их. Что это за цвета и куда ты их дел?